– Свои? – спросила я, не открывая глаз, сил не было. И как я собиралась ещё всю ночь предаваться объятиям мужчины?
– Свои. У тебе есть примерно час, чтобы подремать.
– Отлично— я провалилась в сон.
Проснулась от того, что кто-то трясёт меня за плечо.
– Андреа, проснись.
– Мы уже на месте? – с трудом я разлепила глаза.
– Почти приехали. Ты сразу покажешься или я выйду первым?
– Выходи первым, хочу послушать, что он скажет для начала— нужно узнать, предан ли Гельермо моему брату.
Мы приехали на пустую, пустынную землю. Дом, милый дом.
Энрике взял в руки беретту и кивнув мне вышел из машины. Обернувшись, я увидела, как из других наших машин тоже начали выходить мужчины с оружием в руках. Наша машина была за тонирована, меня не было видно. Я немного приоткрыла окно, чтобы слышать разговор на улице.
На встречу вышел мужчина в возрасте, Гельермо. Он был высок, но худощав, седина в его волосах отчётливо выдавала возраст. Он упирался на трость и похоже ничего не боялся, если спокойно встал напротив Энрике, не имея в руках оружия. Его люди явно не разделяли подобной беспечности направив оружие на моих людей.
– Энрике Перес, давно я не видел тебя, мальчик— голос, принадлежавший этому человеку был хриплым, я бы сказала, что его владелец много курил— неужели это ты начал войну. Зачем тебе это.
– Приветствую тебя, Гельермо. Война неизбежна. Или ты встал на ЕГО сторону, решил простить убийство сына.
– Следи за языком, мальчик. Я не прощу Гонсалесу тот день, никогда. Не сомневайся в этом. Проблема в том, кто именно идёт сейчас против него. Люди не пойдут за тобой, сейчас ты выглядишь как, бешеный пёс, что потерял хозяйку. Нам всем жаль Андреа, но девочка знала, во что ввязалась. Женщины не такие, как мы. Их удел хранить наш очаг, а не воевать.
Я не стала больше скрываться и открыла дверцу машины. Несколько людей дёрнулись и перевели на меня своё оружие. Я не спеша вышла из машины, наслаждаясь эмоциями на лицах окружающих. Мои люди чуть наклонили голову, выказывая своё почтение, а вот у людей Гельермо, на лицах читался шок и непонимание. Однако сам Гельермо, казалось, не был удивлён, у него на губах была ухмылка, а в глазах озорство.
– Скажи ещё, что женщине место на кухне, а не за общим столом— начала я вместо приветствия.
– Я рад, что слухи были не правдивы, но тебя не было слишком долго, девочка.