Он быстро поднялся с кресла, и, прежде чем я успел что-либо сообразить, они с Аидой вышли из кабинета.
Я остался один. Некоторое время сидел в кресле и поглядывал на часы. Рихард не возвращался. Я взял в руки портрет его матери и стал рассматривать. Увидел сбоку царапину. Рассмотрел раму. Потом обратную сторону. Поставил на место. Какое глупое положение… Как так получилось, что пациент прервал сессию и вышел из кабинета без моего разрешения? Что он там сейчас делает? Мне выйти или ждать здесь? Если я выйду, будет ли это выглядеть так, будто я за ним гоняюсь?
Я представил, как вхожу в гостиную, а Рихард, завидев меня, бросается дальше, в коридор, в кухню, запирается в ванной, но не тут-то было – я бегу за ним, сдерживая обоснованное негодование, стучу в дверь ванной и строго говорю – тихо, но убедительно: «Рихард, это единственная дверь, все пути отрезаны, у вас нет выхода, вам придется продолжить терапию».
* * *
Никакого дыма в гостиной уже не было. Окно открыто. Рихард и Аида сидели на ковре перед камином. Аида со смехом показывала Рихарду жилку на своем запястье. Он молчал. Она вопросительно посмотрела на него.
– Поверхностная ветвь лучевого нерва, – без запинки выпалил Рихард.
– Откуда ты все знаешь? – удивилась Аида. – Учишься на доктора?
Рихард рассмеялся. Я впервые видел его смеющимся, впервые видел его улыбку. Они прекрасно проводили тут время без меня. Я со своей дурацкой терапией был ему совсем не нужен.
Все перевернулось в моей голове. Зачем я трачу усилия? Может, и всех остальных своих пациентов следует просто сажать на ковре перед камином и устраивать им общение с Аидой? Если она так целебна, я договорюсь с ней, и она каждый раз будет вбегать сюда с криком о пожаре.
Часть денег за терапию пойдет ей, часть в семью. В кабинете я сделаю оранжерею, а бородатых Вундтов и все дипломы сожгу зимой в камине вместе с рамочками – в доме хотя бы ненадолго станет теплее.
Господи, неужели раздражение, которое я так безуспешно прячу от самого себя, – результат моей ревности к Аиде? Или это досада от утраты власти над пациентом?
– Нет, учиться на доктора – это слишком дорого, – ответил Рихард.
– Тогда откуда ты все знаешь? – спросила Аида.
Рихард печально улыбнулся.
– Когда лучшие профессора Берлина каждый день повторяют тебе одно и то же… а лучшие трупы Берлина безмолвно тянут к тебе сухожилия… в надежде, что ты наконец запомнишь их названия… чтобы их отпустили в мир вечного покоя…