Маленький бар, все помещение которого занимала п-образная барная стойка, по периметру которой сидели посетители, был одним из самых уютных в городе: приглушенный свет, камерная атмосфера и лучшая «Кровавая Мэри» были ингредиентами успеха. За барной стойкой сидели двое старых знакомых, которые впервые увидели друг друга лицом к лицу пару часов назад.
– Рад, что наконец удалось познакомиться лично. Из Профсоюза я общаюсь в основном только с тобой, реже с Вячеславом, если вопрос сложнее, – после некоторой паузы, подождав, пока бармен выставит новые коктейли перед ними, продолжил диалог сорокалетний мужчина с аккуратной бородой. Очки в широкой оправе дополняли образ хипстера из инстаграма, каковым он, впрочем, никогда не был.
– Взаимно рад! Сколько мы уже знакомы? Три, четыре года? Если бы не Профсоюз, нам стоило бы открыть с тобой общий бизнес, – ответил Михаил.
– С тобой опасно открывать бизнес, ведь ты только и думаешь, что об эмиграции. Не оставил идею уехать?
– Наоборот, ты же видишь, что происходит вокруг: отравление Навального, аресты его сторонников. А я со своего зарплатного счета ежемесячно помогал Фонду борьбы с коррупцией. Теперь опасаюсь, как бы и за мной не пришли.
– Уверен, этого не произойдет. Сотни тысяч людей поддерживали этот фонд. Если придут за ними, это репрессии масштаба 37-го года.
– Так к ним все и идет, – хмуро возразил Михаил. – И когда это случится, я не хочу быть в России. Сидеть в тюрьме за политику мне совсем не интересно. Поэтому я трачу деньги и силы теперь на получение долгосрочных виз и видов на жительство в нескольких европейских странах. Благо сейчас программистам и фрилансерам вообще во многих странах мира рады больше, чем в России.
– А как же твои семья, дети?
– Ты же знаешь, что я в разводе. А моим детям я желаю жизни лучшей, чем моя. Поэтому не хочу, чтобы они жили здесь. Если бы был умнее, когда был моложе и когда бывшая была беременна, стоило организовывать роды зарубежом, у детей было бы иностранное гражданство по праву рождения. Удивляюсь, как ты об этом не думаешь.
– Думаю, не могу не думать, но не представляю себе жизнь вне России. Мне больно представить, что мои дети забудут русский, русская литература и история им будут чужими, что они не будут понимать своих дедов и бабушек. Я не хочу, чтобы мои дети жили чужаками в другой стране, хотя в последнее время все чаще чувствую себя чужим в своей стране.