Европа поразила меня. Дух свободы. Студенческое братство. Знания. В поисках новых знаний я переезжал из города в город, из одного университета в другой. С деньгами проблем не испытывал, так как переводчики нужны везде и всегда.
Я постигал свободные науки, философию, филологию. Узнал, как человеческие языки объединяются в одну семью. Узнал, что я не одинок. Оказалось, что давно существует наука понимать чужую речь и чужую письменность.
Однажды в кабачке за кружкой вина я познакомился со стариком Себастьяном. Он рассказывал мне о народах за океаном. О походах Кортеса. О жутких демонах, которым поклонялись местные туземцы. Меня поразило, что там почитали тёмного демона с пёсьей головой, похожего на Анубиса древних египтян.
– Этот демон постоянно требовал жертв и крови. Туземцы-ацтеки служили демону, – многозначительно повторял Себастьян.
– Туземцы – дикари. Они приносили людей в жертву, потому что им нравилось убивать, – ответил я.
Себастьян, отхлебнув вина, вновь сделал таинственное лицо:
– Дикость – понятие относительное. Да, туземцы не знали колеса и железа, зато они знали, что железом нельзя убить демонов.
– А ты видел живых демонов? – насмешливо спросил я.
– Да будет тебе известно, что демонов берёт лишь оружие из камня и кости, – с пьяным жаром продолжал шептать Себастьян. – Вот, гляди!
Он протянул мне небольшой костяной кинжал довольно искусной работы и сказал, что эта вещь когда-то спасла ему жизнь. Рассказал жуткую историю своей молодости, но я не верил и слушал рассеянно.
– Бери, я дарю его тебе, – внезапно с напором сказал Себастьян. – Он пригодится тебе, а мои часы уже сочтены. Бери!
С чувством неловкости я взял кинжал, поблагодарил, принёс Себастьяну ещё пару кружек вина и удалился под каким-то предлогом.
Я не мог относиться серьёзно ни к подарку, ни к рассказам старого пьяницы. И на следующий день испытал настоящее потрясение. Оказалось, что мёртвое обескровленное тело Себастьяна обнаружили ночью в ближайшей канаве. Его убили через несколько часов после нашей встречи! В память об этом человеке я сберёг кинжал.
Пятнадцать лет учёбы пролетели незаметно. В Виттенберге мне показалось, что я обрёл своё счастье. Влюбился, хотел осесть и завести семью. Но, как и у Фауста, ощущение счастья оказалось призрачным и мимолётным. Марта умерла от оспы, и мне сразу всё опостылело. Я вернулся в Москву.