На этот раз местечко выбрали очень удачное, у родничка. Родник бил у самого берега, образуя небольшое озерцо, заросшее по краям осокой. Ручей сбегал в море и довольно долго не перемешивался с солёной водой, оставляя на её поверхности серебристый след.
"Безвыходных положений не бывает", – решил Виндибур, поправляя на плече моток верёвки. Кстати, данное утверждение является самой что ни на есть главной истиной подлунного мира. И тот, кто однажды это понял – уже одержал верх над изменчивой судьбой. "Ничего страшного, – говорил себе Олли. – Конечно обидно, что я так просчитался, и деревья здесь вовсе не растут. Но я точно знаю: их полно выше по течению, причём по обоим берегам. Не может быть, чтобы непогода, как говорится, не "наломала дров". Пойду, порыскаю в плавнях".
В камышах действительно оказалось полно принесённых рекой стволов. Сделав пару рейсов к устью Жёлтой реки, Олли и Репейник приступили к сооружению плота. Работа спорилась, благо всё необходимое было прихвачено с собой из дому.
Плот получался хоть и немного корявый, но крепкий. При желании на нём можно было плыть гораздо дальше. Единственная проблема заключалась в том, чтобы загрузить на него Солиста. Ослик даже на берегу отказывался ступить на палубу только что народившегося плавучего средства, и упирался как мог.
– Давайте оставим его здесь, у родничка, – неожиданно предложила Пина. – От воды и травы он никуда не убежит.
– Только не привязывайте его! – попросила Тина.
Делать было нечего, и Олли согласился. Подтолкнув плот, он запрыгнул на своё место у правого весла. Слева загребал Пит, у руля стояла Тина, а Пине доверили должность вперёдсмотрящего.
Но не успели друзья отплыть от берега, как Солист заметался по песку и поднял такой истошный рёв, что у колонии чаек чуть не случился сердечный приступ. Продолжая орать, он вдруг бросился в воду и, к всеобщему восторгу, поплыл следом. В конце концов, поймав ослика за повод, Олли привязал его к плоту.
Волнение стихло, и грести стало легче. Плот плавно покачивало. Олли гордо отдавал команды, как заправский капитан. Он вспомнил старого Брю, и ему вдруг захотелось сыпать солёными словечками, произнося что-то вроде "ущипни его краб" или "хрястни моё весло". Он даже пару раз придирчиво осмотрел это самое весло. Но оно ломаться не собиралось, упруго подталкивая "корабль" к загадочным берегам Безымянного острова.