Давид поцеловал ее в макушку.
Дома Мадина с тетей Изетой сгорали от нетерпения и, едва Лена вошла, закидали ее вопросами:
– Ну как помирились? Что он сказал? Ах, Лена, какой шикарный букет. Алла из 37 квартиры позеленела от зависти: за ее дочками так никто не ухаживал, а она всем хвастает, что ее девочки самые завидные невесты на районе. Придет к нам на свадьбу? Вот хорошо! Это правильно.
Родственницы как-то странно переглядывались и перешептывались, но у Лены были дела поважнее. Работа не ждет.
Ближе к вечеру, когда спина и кисти рук у нее совсем занемели от монотонный утомительной работы, в комнату зашла счастливая Мадина.
– Ленчик, ты не против, если Давидик отвезет меня на водную. Меня девочки погулять позвали? Я ему уже позвонила.
Лена сконфужено на нее уставилась. Стыд какой! Человек им, по сути, еще никем не приходится, а они, получается, дергают его без серьезной причины.
– Мадина, он же не таксист. Сама никак не доедешь?
– От нас сложно добираться. Ну что ты вредничаешь? Тогда сама меня отвези. Тебе же папа свою старую машину отдал.
– Я тоже не таксист. Мне работать надо.
Мадина обижено надулась.
– Когда-нибудь я тоже на права сдам, куплю машину и буду независимой женщиной
Лена хотела спросить ее, на что она собралась покупать машину и содержать ее, если никогда нигде не работа, но подавила в себе злой порыв. А с Давидом как-то стыдно получается.
Мадина вернулась поздно вечером, взъерошенная и счастливая. Прижала палец к губам, чтобы расспросы сестры никого не разбудили, разделась и с блаженной улыбкой нырнула в кровать. Лена подумала, что, судя по всему, сестра, наконец, встретила любовь всей своей жизни.
День свадьбы с самого утра выдался страшно суматошным. Впрочем, как и все предсвадебные дни. Праздничный круговорот зацепил и закружил всех соседей и родственников. Они носились по городу, покупали подарки и цветы, заказывали различные сюрпризы для новобрачных. К тому же женщины выбирали умопомрачительные наряды, но не для того чтобы сводить с ума мужчин, а для того, чтобы образом роковой обольстительницы выбить из равновесия других, менее прекрасных, дам.
Мадина в этом деле постаралась на славу, даже несмотря на то, что дядя Мурат был достаточно пуританских взглядов и не разрешил бы дочери надеть наряд откровеннее, чем монашеская ряса. Действительно, платье у нее было достаточно скромного покроя: длина до пола, декольте отсутствует, рукава до запястий. Но кроваво-красный цвет и эфемерная летучесть ткани сделали-таки свое черное дело. Ткань струилась по соблазнительным формам девушки, не оставляя воображению ни единого шанса сохранить беспристрастность. Мадина надела на этот вечер бескомпромиссный образ женщины-вамп. В дополнение к нему шли: тщательно уложенные струящиеся локоны, тонна тонального крема, губы под цвет платья (ведь все должно быть гармоничным), и глаза стиле смоки айс.