Потому – пришедшим за Пентавером слугам его мёртвого отца (их ушедшего в бессмертие фараона) всего лишь мнится, что самое обычное светило (тоже некий человеческий – или почти человеческий – бог Ра) сияло сейчас над Мемфисом.
Обычное солнце того Мемфиса вполне могло быть Чёрным Солнцем над Санкт-Ленинградом; итак – Санкт-Ленинград! Ещё в первой части я бессильно пытался (устами псевдо-Илии) раскрыть его тайну – зная: нет никакой тайны, есть таинство.
Теперь немного о таинстве (даже теодицее) этого города: который город (место и время его) есть непостигаемая совокупность всех версификаций града Петра-апостола.
Потому слово «Петербург» (в картуше) – заменено словом «Ленинград»: это ведь в «прошлое» Вечное Возвращение Чёрное Солнце восходило (только) над Санкт-Петербургом и (только) над Уруком царя Гильгамеша, и ещё (только) над некоторыми примечательными местами; теперь – ещё и всеми прочими реинкарнациями нынешнего постсоветского Петербурга.
Поэтому (сейчас) – и от древнего мифа (и ещё более древнего – ещё до Сотворения – мира) – изначального мира, из которого мы лишь изгнанники, ничего не должно бы зависеть! Что бы мы не (с собой) вершили.
Более того – что бы там (с нами) не вершил этот город. И что бы там не вершило (над нами) Черное Солнце.
Ведь и сам этот знак мировой катастрофы явил себя столь откровенно персонифицированным – как игрока-соучастника этого действа: до-творения не-до-творённого мира; но – при этом мой Санкт-Ленинград (из самосохранения, быть может) всё более обосабливается и самоопределяется.
И (даже) начинает неслышно зазвучать: до, ре, ми, фа, со, ля, си – словно бы начинает неслышно сиять: как рассветающие личности или как голоса фуги – каждый из которых возвышает себя в соответствии с замыслом Со-творения!
До остановившего это Со-творение грехопадения. До так и не прозвучавшей (даже если и прозвучала бы – в такт) окончательной си.
То есть – Черное Со-лнце (на)стало богом. То есть – богами теперь могут захотеть (на)стать не только люди, а и знамения, символы: вообще – всё! Более того, сам этот не-до-бог понимает: желанный ему результат не-до-стижим.
Что личностью, персоной, игроком – нас делает только со-участие в процессе. А «сам по себе» этот не-до-бог (который даже не личность, а всего лишь функция) ведёт себя совершенно неприемлемо: словно бы уже не художник поставил себя вровень с создателем, а вся совокупность его (со-ремесленника) навыков.