– Хорош уже, – прервал его Петрович. – Садись давай и не громыхай, поставь ведра.
Валабиин с готовностью уселся на краешек стула, ведра поставил рядом, швабру приставил к столу, затем, взглянув на Петровича, нерешительно взял ее в руки. Петрович внимательно посмотрел на него. Со шваброй, вертикально торчавшей в руках, тот был словно солдат на посту, державщий ружье. Петрович усмехнулся. «Служил ли Валабин в армии? Да уж, тот из него еще солдат! Не помню, надо бы заглянуть в его дело». Он продолжал смотреть на Валабина своим оценивающим и, как ему казалось, пронзительным взглядом.
Тот все так же сидел на краешке стула с собачьей готовностью выслушать приказание начальства. Хотя, впрочем, глаз он не опускал и особого страха в них не было. Лет ему было около сорока, среднего роста, слега склонный к полноте, но здешняя диета держала его в «хорошей форме», с проседью в волосах, которые, несмотря на короткую стрижку, были волнистыми, и при соответствующем росте и стрижке, в свое время, наверное, даже придавали ему вид актера из телесериалов.
Какой там киноактер, мелкий мошенник он. Статья 159. Заурядная личность – миллионами «не ворочал». Но было у него одно замечательное свойство – знал он множество разных историй и рассказывал их не хуже любого актера (из их районного театра). Похоже, многое в жизни повидал. Или наслушался. Да и память, видимо, у него была не плохая.
– Слышь, Валабин?! – решил проверить его Петрович. – А ты знаешь, сколько ступенек на нашей центральной лестнице?
Тот посмотрел недоумевающе, затем, видно, до него дошло:
– Это типа как в «Шерлоке Холмсе»? Проверяешь меня, начальник?
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Петрович. – Холмса ты знаешь! Много книжек, что ли, в детстве читал?
– Нет, кино смотрел. А книжки люблю. Как там насчет библиотеки?
– Ты мне и без библиотеки уже по гроб жизни должен. Облегченные условия у тебя! Считай, как в санатории на курорте живешь, только лечебных процедур не хватает. Смотри доиграешься!
– Да я в натуре при понятиях, добро помню начальник, за мной не заржавеет! Все, что только не поперек правил, чтобы перед братвой по чести. Ты же меня не первый год знаешь, пустой базар не сею…
– Хорош уже, – прервал его Петрович, – строишь тут вора блатного, фармазонщик ты стриженный! Давай на русский переходи. Я и так устал ваши малявы переводить! Еще шкрябают, понимаешь, на «огрызках» почеркушки, будто на докторов их всех учили.