Экод опустил взгляд на стол. Родители ничего не ответили. В комнате повисло напряженное молчание. Все трое давно пытались забыть то, что Код произнес сейчас вслух. Прошло несколько тяжелых минут. Мама попыталась улыбнуться и продолжила разговор:
– А как же твой друг из ядра – Рэдж? Такой обходительный молодой человек, такой талантливый! Он уже придумал продукт? Может быть, тебе продолжить работу с ним? У вас отличный тандем!
– Мы не обсуждали его новый продукт, – ответил Код, подняв взгляд на мать.
– Что же так? Очень зря, – сказал отец.
– А что создательницы, которые приходили к тебе, чтобы найти свой новый продукт? Наверняка многие из них юные девушки, ищущие свою первую идею? – не уступала мама и, посмотрев с любовью на мужа, продолжала: – Мы так и познакомились с отцом. Любовь и поддержка близких всегда помогали и помогают нам творить новые продукты.
– Тебе пора остепениться, – поддержал ее отец. – В ядре ты уже заработал прилично. Твой счет с лихвой покроет и генетическую процедуру по созданию нашего внука, и покупку новой капсулы к его рождению. Мы так этого ждем.
Отец положил свою ладонь на руку матери и с трепетом посмотрел на нее. Код уставился на их руки. У висков застучала кровь, а в голове промелькнули совершенно неуместные, обрывистые мысли: «Эффект осязания, окситоцин в крови, искусственные эмоции». Экода накрывал гнев, который не могли подавить уменьшенные настройки гормональной регуляции его капсулы. Еще одна обрывистая мысль пронзила Экода: «Касание рук, тактил, Лина». Вдруг он услышал звонок, и перед ним появилась голограмма лица дерзко улыбающегося молодого парня.
– Простите, звонит Рэдж, – сказал Код, выдохнув. – Может быть, как раз по поводу нового продукта.
– Хорошо, конечно, – ответил отец. Он не заметил короткого замешательства сына.
– Звони нам сам, мы скучаем, – быстро сказала мама, но Экод уже отдал команду и провалился в вызов по второй линии.
Родители, их большая гостиная, их круглый стол – все плавно исчезало. Прошло еще одно мгновение, и ступни Экода опустились в мягкий ворс светло-коричневого ковра. Перед ним появилась совсем другая комната: небольшая, освещенная тусклым электрическим светом от единственной лампочки на невысоком потолке. Стены в комнате были бежевого цвета. На двух из них были широкие вертикальные полосы с коричнево-зеленым растительным орнаментом.