– Мне очень жаль, – хриплым голосом произносит он, но в мою сторону так и не смотрит. Только губы поджал и взгляд вперил в лобовое стекло, сосредоточив все внимание на дороге.
Еще глоток обжигающей жидкости, касается моего желудка.
– А еще … – на миг замолкаю, – а еще четырнадцатого февраля у меня погиб муж. В нас врезался пазик, и его не успели вытащить из салона. Машина взорвалась… а меня … а меня успели… – чувствую как по щекам катятся слезы. Нервно вытираю их ладонью и лезу в карман поискать платок, но его, естественно, там нет. Зато звякнувшие ключи от нашей с Валерой квартиры напомнили о себе. – Вы не могли бы меня отвезти на Колокольную, 102? – всхлипываю и размазываю слезы по лицу.
Парень протягивает руку к бардачку и достает упаковку салфеток. Кладет мне на колени. Зажимаю бутылку между ног и, шурша упаковкой, вытаскиваю платочек.
– Мне жаль, что с вами такое произошло.
В голосе слышу сожаление, при этом ни грамма сочувствия, а если посмотреть в его лицо, то вообще может подуматься, что и сожаление показалось. На лице маска полного безразличия. Будто это для него и не трагедия вовсе, а так, рядовой случай. Мне с каждой пронзающей мозг мыслью становилось все хуже и хуже, и я перестала контролировать, сколько коньяка пью.
– Дарья, в выпивке горе не утопите, – попытался забрать у меня бутылку парень, но я перехватила его за запястье и с силой оттолкнула руку.
– Следите за дорогой, – чуть заплетающимся языком напомнила ему, – а я уж как-нибудь сама разберусь, где и что мне нужно утопить.
– Даша, какой у вас номер квартиры? – ухо обжигает горячий шепот, и я открываю глаза.
– Восемьдесят три, – бормочу спросонья, в голове все шумит и кружится.
Я снова закрываю глаза, а потом до моего сознания доходит, что меня держат на весу и куда-то несут. Распахиваю глаза …
– Что вы себе… – в горле настолько все сухо, что замолкаю и пытаюсь собрать слюну, чтобы сглотнуть и смочить горло.
– Ну, вообще-то вы мне должны сказать как минимум спасибо, а как максимум просто помолчать, – парень открыл подъездную дверь и поднялся по лестнице к лифту.
– Ну-ка поставьте меня быстро на пол, – хриплю севшим голосом.
– Вы уверены, что сможете идти? – в голосе проскальзывает ехидство, и мои щеки покрываются красными пятнами от возмущения и досады на то, что я не помню, как позволила этому парню трогать себя.