Пока мы гуляли по клубу, пустующие столики начали постепенно заполняться, свободной оставалась только площадка перед сценой, предназначенная для танцев.
Наталья усадила меня за небольшой столик – «для своих», сказала она и убежала переодеваться. Скоро её выход на сцену. Столик располагался так хитро, его было почти невидно из зала за небольшой декоративной ширмочкой и раскидистой пальмой, но отсюда отлично был виден весь зал. Через несколько минут подскочил бармен, молоденький улыбчивый парнишка, в костюме Алладина, принёс бокал с разноцветным коктейлем и блюдце с малюсенькими пирожными. «За счёт заведения для подруги Натали».
Играла тихая ненавязчивая музыка, по залу сновали официантки, наряженные в симпатичненькие полупрозрачные кокетливые шаровары с претензией на восточные сказки, разнося между столиками яркие коктейли и лёгкие закуски. «Багдад» в этом сезоне встречал своих гостей восточным колоритом. Судя по почти полностью заполненным столикам – всем нравилось!
Я потихоньку наблюдала за движением в зале, когда зазвучала более громкая музыка. На сцену выбежали три девушки, завернутые в разноцветные шелка и начали танцевать. Постепенно одежды на них становилось всё меньше и меньше, и вот они уже остались в малюсеньких топиках и всё в тех же прозрачных шароварах. Чувственный танец живота никого не оставил равнодушным. Быстрее засновали официантки, заменяя вмиг опустевшие бокалы с коктейлями. М да, вечер переставал быть томным.
Танцовщиц сменила гимнастка в костюме змеи. Она гнулась и завязывалась в немыслимые узлы не хуже этой самой змеи. Шум в зале нарастал, как и градус в бокалах, предлагаемых гостям. Во всяком случае, мой чувствительный носик уловил аромат хорошего, дорогого коньяка, виски и рома (не подумайте про меня плохо, я крепче вина ничего не пью и то с последствиями). В подвале моей бабули есть бутылки с напитками многовекового возраста и уж я точно знаю, как пахнет элитный алкоголь.
Вот свет в зале слегка угас, а на сцене появилась она, моя Натаха. В облегающем золотом платье в пол с волнистыми длинными волосами, каскадом падающими на плечи, алой помадой на губах, она напоминала поп диву шестидесятых годов. По залу поплыл её бархатный томный голос, будоражущий кровь. Он обволакивал, зажигая некое томление в груди. Даже я почувствовала толику возбуждения, что уж говорить об обычных людях в зале.