– Оденьтесь. Я всё видел. Раздевать Вас помогал, – пояснил он, заметив удивление у меня на лице.
– Можно, я у Зинаиды останусь? Я помогать буду. А если получится, то и работу найду. Только не сообщайте никому о моём месте нахождения. Когда он успокоится, я сама к нему пойду за разводом.
– Нет. У меня нельзя, – запротестовала Зинаида.
– Как поправишься, поселим тебя у сирот Зайцевых. Есть образование?
– Есть. Я экономист.
– Пойдёшь чистить конюшни?
– Пойду.
– Пока так, а потом посмотрим, как можно использовать Ваше образование.
– Мне за проживание пока платить нечем, – смущаясь, сказала я.
– Будешь помогать им по дому и есть готовить. А за угол они брать деньги не будут.
– Хорошо. Спасибо Вам.
– Пока не за что. Но если я почувствую, что ты обманула, полицию вызову сразу.
Я хотела возмутиться, но мужчина развернулся и вышел. Зинаида косилась на меня украдкой.
– Скажите, а кто он такой?
– Громов Назар Аркадьевич. Хозяин нашего конезавода. В посёлке его зовут «Гром» или «кормилец».
– А что за семья, в которой я жить буду?
– Родители у них погибли при пожаре, спасая лошадей. Двое деток осталось. Антону 17 лет, а Анечке 12лет. Гром не позволил их в детский дом оформить. Хотел их к себе забрать, но Тошка заартачился, решил, что жить будет только в доме родителей. Вот мы всем посёлком им помогаем.
Я молчала. Этот Гром, такой свирепый на вид, а деткам помогает. Зинаида мне подала мои вещи. Они были чисто выстиранные и поглаженные.
– Будешь одеваться или ещё слабость?
– Буду. Надо расхаживаться, и так долго пролежала.
Слабость конечно же была, но не настолько, чтобы оставаться в постели. Мне не терпелось посмотреть, где я буду жить. Меня воспитывала бабуля, и я знаю, что такое жить без родителей. Разница была конечно огромная. Бабушка- мне родной человек, а дети одни. Да ещё и возраст у них должен быть сложный.
Глава 8(Борис)
Подъезжая к дому родителей, сразу заметил машину крёстного. Значит, дело серьёзное.
– Мам, пап, я дома, – крикнул я, открыв дверь.
– Сынок, они тебя в кабинете ждут, – обнимая меня, пояснила мама.
Входя в кабинет, я сразу обратил внимание на отца. Он курил сигару, а это первый признак того, что он зол. От слова ОЧЕНЬ.
– Привет, пап. Привет, дядя Виталий.
– Сядь, – без предисловий начал отец.
Развернув ко мне ноут, показал видео, где Ритка с разбитым лицом на полу, и я очень пьяный, над ней стоя, ору. У этой стервы перепуганный и полудохлый вид.