– Я не могу ждать! У меня вопрос жизни и смерти.
– Кто-то умирает?
– Нет, но…
– А там, – тонкий палец тычет на закрытые двери в глубине коридора, – уже две остановки было. Ожидайте. А лучше приходите завтра. Таточка Багратовна сегодня не в духе.
Где-то в области глаза занимается противная пульсирующая боль.
– На сколько это может затянуться? – киваю в сторону двери.
– Должны уже были закончить, – отчего-то смягчается медсестра. – Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет. А туда вас все равно не пустят.
Прерывая нашу беседу, злосчастная дверь в глубине коридора резко распахивается. Из нее вылетает маленькая худенькая фигурка. Она движется так быстро, что из-за развевающейся голубой робы больше походит на привидение. Очень и очень злое… привидение.
– Ну, я же говорила! Две остановки. Таточка Багратовна такого ужас как не любит.
Привидение резко останавливается. От голубого пятна отделяются две маленькие белые ручки, касаются лица и замирают так на некоторое время, пока Тата приходит в себя. Отчего-то мое горло пересыхает. А в это время двери вновь открываются, выпуская из блока интенсивной терапии остальной персонал. Пожилой мужчина останавливается возле Таты, похлопывает ее по плечу. В коридорах довольно тихо, и до нас доносятся обрывки фраз:
– Нужно было по старинке, Тата… Это просто невероятно, то, что он выжил…
Тата приосанивается. Как будто привыкла скрывать ото всех свои истинные чувства или, не дай бог, слабость… И мне так это знакомо, но в то же время неожиданно в ее исполнении, что невольно я морщусь. А она улыбается, что-то отвечает и, стащив с головы медицинскую шапочку, отбрасывает ту в рядом стоящую урну.
– Вот же чертов упырь! Все соки он из нее выпил… – шипит рядом медсестра, но я никак не успеваю среагировать, потому что наши глаза с Татой встречаются. Наконец, «чертов упырь» заканчивает, идет мимо меня, и я получаю возможность ей все объяснить.
– Привет. Не ожидала, что ты приедешь.
– Да я и сам не ожидал, – сознаюсь прежде, чем до меня доходит, как на самом деле она может расценить мои слова. – Кхм… Я вообще-то по делу.
Тата вздергивает совсем не по-армянски светлую бровь и одаривает меня равнодушным взглядом. Что ж… похоже, я действительно начал наш разговор не с того. Может быть, она после той ночи надеялась, что я поведу себя как-то иначе. Идиот! А ведь всего-то и нужно было, что подыграть…