– В такую погоду нормальные люди дома сидят, или на работе, как мои родители, – тоскливо добавила Рада.
– Пойду открою, вдруг это почтальон, посылку принес: с семенами китайских огурцов со вкусом сыра.
Милка наконец-то поставила поднос с бутербродами на стол и пошла открывать дверь.
– Без меня только не ешьте, я скоро, – крикнула она в тот самый момент, когда Теодор откусил огромный кусок батона.
Рада на него сердито взглянула.
– Не на долго хватило вашего мирного соглашения, сейчас она тебе устроит темную, ну ка быстро выплюнь, – как можно тише сказала девочка.
Но Милка была занята размышлением о чудесном китайском сайте, откуда она заказывала все, что мопсячьей душе угодно: начиная от лапомойки, которой она ни разу не воспользовалась, предпочитая вытирать лапы об турецкий ковер в гостиной, и заканчивая – костюмом сосиски на Хэллоуин.
Дверной звонок напомнил о себе еще раз. И отражение темной тени в мутном стекле входной двери начало отдаляться. Когда, запыхавшаяся от бега на коротких лапках, Милка распахнула дверь, на пороге было пусто. Она высунула голову в проем, оглядела покинутый сад, с надеждой найти звонящего прячущимся за розовым кустом, но, получив бодрящий разряд струи дождя вперемешку с ледяным Атлантическим ветром – в морду, поспешила скрыться в доме.
– Кажется обшиблись2.
Вслед за Милкой к теплому пространству дома решила приблизиться тяжелая дубовая дверь, нежно скрипнув столетними петлями. Но закрыться до конца ей что-то помешало. Колючий ветер проник в дом, через щель, и, догнав добычу, которая не слишком далеко убежала, надавал леденящим порывом по бежевым ушам.
– О, святой Сасиско3! – недовольно хрюкнула Милка, и обернулась, защищая уши лапами.
В проеме открытой входной двери, на полу, лежала раскисшая от дождя и неаккуратной транспортировки, бурая коробка.
Бесшумно прошагав обратно, Милка приблизилась к коробке. Принюхалась.
– Китайцы, конечно, молодцы, чего-только не придумают, но вот товар упаковывать надо тщательнее, – собачка повертела размятую коробку в лапах и победоносно понесла ее в гостиную.
– Много семян тебе наложили, – радостно завилял хвостом Теодор, доедая последний огуречный бутерброд, когда довольная Милка пересекла порог комнаты.
– И не надейся! – Милка кинула коробку на столик рядом с чайником.