Шиковать парни любили больше меня. Заказав столик у самой сцены с пилонами, Молчун и Брюс не уставали пихать баксы под резинки женских чулков. И потасканные дамы старались, отрабатывая каждый цент, усиленно вертя тощими задницами в вульгарном белье и вываливая пожёванные сиськи. Я откровенно скучал, наблюдал за весельем подвыпивших друзей с тоской и думал только о двух вещах: чем быстрей прогуляют бабло, тем быстрей потребуют у главаря новой вылазки. А вторая…
Второй всё ещё была чёртова Софи Аттвуд.
Вчера я так и уснул на диване с её плеером, который к утру сдох без подзарядки. И сейчас мирно лежал во внутреннем кармане куртки вместе с кулоном и серьгами. Весь рабочий день на автомойке я нервно дёргался на каждого входящего клиента, однако шериф так и не пришёл по мою душу. Значит, Софи не сдала. Вроде надо радоваться, однако отчего-то ощущение ещё гаже, чем вчера. Насколько ужасным чудовищем она меня сочла, до какой степени испугалась? Гондон. Какой я гондон.
Самоедство не давало покоя, виски не лез в горло совсем, а буквально выпрашивающая купюры стриптизёрша с символически прикрытой грудью и исколотыми венами раздражала до тошноты. Даже от Молчуна не скрылась эта хандра, и он щедро подлил в мой стакан вискаря:
– Джей, ты чего такой кислый? Расслабься! Смотри, телочка старается, а ты как будто оголубел!
– Следи за языком, – поморщился я, встав из-за стола. Молчуном его прозвали скорее в насмешку над тем, сколько раз он получал по чёрной роже за свой говорливый хлебальник. – Я пойду, покурю. Ты со мной?
– Не, сейчас же будет выход Тесс! Ты что, пропустишь её новый номер? Кури здесь! – откровенно удивился он такому безразличию по отношению к лучшей танцовщице бара.
– К хуям, мне надо подышать, – отмахнулся я и стремительно пошёл к выходу, огибая столики. Грудь больно давило знакомо начинающимся приступом кашля.
На тёмной улочке светил один-единственный фонарь, и дальше пяти шагов от двери «Клыка и когтя» не видно было ни черта. Встав к замызганной кирпичной стене, я согнулся и шумно прокашлялся, схаркивая едкую слюну. Нет, это не какая-нибудь заразная дрянь: по крайней мере, на этот счёт у папаши в своё время хватило ума сводить полудохлого отпрыска к врачу. «Психосоматика» – вот и весь диагноз. Когда голова настолько отравлена, что угрызения совести проступали в физическом плане. Тут помогал ментол.