– Спасибо за откровенность.
Лана села в кресло здесь же, через одно от мужа. Ася направилась в палату. У самой двери стражи порядка преградили дорогу:
– Посторонним…
– Я графиня Воронцова, супруга Александра Викторовича, – бесцеремонно перебила охранника Ася.
Стражи переглянулись в легком недоумении, но сделали по шагу в стороны. На шум дверь палаты отворилась, и Анастасия увидела свекровь, которая теперь тоже преградила ей путь. Заметив, что в коридоре люди, Элеонора Павловна отступила, давая Асе войти, и прикрыла за ней дверь. Едва Анастасия хотела податься в сторону кровати, где спал Алекс, свекровь резко вполголоса спросила:
– И у тебя есть совесть появляться здесь после того, что случилось, Анастасия?
– Я не знаю, что там случилось у вас, а у меня муж попал в аварию. Я еле стою на ногах, и только сейчас смогла до него добраться после нудных пустых допросов полиции с самого утра.
– Бесстыжая мерзавка! – Элеонора хотела отвесить ей пощечину, но Анастасия крепко ухватила изящную ладошку свекрови на полпути.
– Не делайте того, о чем впоследствии будете сильно жалеть, – ответила она сквозь зубы.
– Это ты пожалеешь о своих выходках. Обязательно пожалеешь, Анастасия. А кто б подумал. В тихом омуте…, – Воронцова с отвращением выдернула руку.
– Если вам интересно, при таком положении вещей ваше мнение меня не здорово волнует.
– Убирайся отсюда! – прошипела Элеонора.
– Только после вас!
– Хамства тебе, я вижу, не занимать.
– Мама! – тихий голос Александра остудил пыл женщин.
– Я всего лишь просила уйти эту даму, которая все еще смеет называть себя твоей женой.
Анастасия промолчала и посмотрела на мужа, приподнявшегося над подушками.
– Мама, прошу! Нам, все равно, придется поговорить. Это неизбежно.
– Да, Алекс, как скажешь. Но смотри, а то она может тебе и яду вколоть в капельницу. Охрана за дверью.
– Мама!
Графиня проследовала к столу, взяла свою сумочку и направилась к двери, бросив:
– Я вернусь, когда эта женщина уйдет.
Воронцов сел на постели. В тусклом свете Ася увидела ссадины и синяки на любимом лице, а с правой стороны оно было заклеено повязкой. Видимо там были глубокие порезы, о которых говорил Селезнев. Утром после ужасного известия она сосредоточилась на том, что Алекс все-таки жив и на том, чтобы не потерять самообладание, до чего было совсем недалеко. А сейчас, когда она увидела мужа, чувство опасности потери любимого человека заставило конечности похолодеть. Анастасия подошла ближе, поставила сумочку на тумбочку возле кровати и поправила подушки, что дало возможность пострадавшему откинуться на них.