– А, как обстоят дела со скандальным видео?
– Я не могу отрицать некоторое свое присутствие на этой записи, но в остальном каждый судит в меру распущенности своих взглядов. Больше мне нечего добавить.
– Многие предполагали, что вы постараетесь сегодня оправдать себя.
– Ну, если бы было в чем оправдываться – возможно. Мне не в чем. Это, во-первых. А во-вторых, вопрос о пленке – личное дело между мной и Александром Викторовичем, не шире.
– Девушка, Вы видите, что она нездорова! Прекращайте немедленно допрос! – зашипела из-за кулис Ланка в ухо ведущей, которая стояла прямо перед ней.
– Мы все поддерживаем вас и вашу семью! Хочется пожелать, чтобы трудности скорее растворились и ваше неиссякаемое вдохновение подарило нам больше интересных минут с «Ladie`s room», который, действительно, помогает жить и в прямом, и в переносном смысле. Спасибо!
Снова зазвучали аплодисменты. Ася снова сдержано поклонилась зрителям и направилась за кулисы. Она шла практически с каменным лицом и едва шагнула за черту, потеряла сознание. Зал встал и зашумел, началась паника, и суперзанавес опустили. Вокруг Аси засуетились Лана, Болотова, невесть откуда взявшийся Селезнев и ведущая Катя. Послышались крики «Скорую!», появилась фельдшер. Графиня Воронцова никак не приходила в себя.
Федор сидел с мрачным видом и слушал разговор Григория Филипповича Вересковского с прокурором. Он не понимал цели своего здесь присутствия и потому просто наблюдал. Который день связаны руки, Асю к нему не пускали, а на душе было неспокойно. Лишь об Олесе он мог быть спокоен: на Анастасию можно положиться. Леснов почесал отросшую щетину.
«Асенька бы точно сейчас сказала, что он сбежал с мексиканской плантации. Как-то она там без него. Сегодня же церемония…»
Вересковскому не раз что-то передавали, но он отмахивался с непробиваемым лицом. В очередной раз с сообщением вошла молодая женщина в форме и на его реакцию возразила вполголоса:
– Господин граф или как там вас! Ваша дочь умирает! Ей нужна кровь, а вы даже не шевелитесь? Вы же можете ее спасти! Вы не достойны, называться отцом!
– Рита, успокойся! – отозвался Селезнев, который поменялся в лице при ее словах и явно больше ничего не мог сказать.
– Мой муж отдал жизнь за нашего ребенка! Он знал, что это опасно, и он настаивал на операции. Моя дочь живет благодаря своему отцу, а ваша погибнет благодаря вам! В очередной раз убеждаюсь, что титулы вовсе не признак благородства.