Рак казался мне чем-то далеким, как из другой галактики. Все, что знала: от него умирают.
Вернувшись за столик, буквально кожей ощутила, как все поменялось. Люди, запахи, еда, смех и уютные столики остались теми же, но все это уже не имело никакого значения. Шум за столами раздражал, а еда казалась пресной. Я по кругу гоняла тревожные мысли, но после того, как они упирались в слово «рак», начинала сначала. Это казалось абсолютно невозможным. В конце концов, итальянское вино сделало свое дело и беспокойство улеглось. Как Скарлетт О’Хара, решила подумать об этом завтра.
Наступило утро, и проблема никуда не исчезла: «лимонная» грудь все также смотрела из зеркала. Разрывало от беспокойства и той информации, что я успела нагуглить. Поделившись с мужем своими опасениями, решила, что в Москве срочно покажусь врачу. Просто убедиться, что все хорошо: мы ведь именно это и ждем от врачей, верно?
Самое забавное, что по возвращении из Италии мне оказалось совершенно не до себя. Засосали работа и осенняя хандра. Погружение в рабочий ритм было столь стремительным, что на второй день об отпуске и не вспоминала. Суды и встречи с клиентами казались важнее, день визита к врачу откладывала трижды. Сейчас понимаю, что работа стала лишь прикрытием, подсознательно, действительно, боялась услышать плохие новости, усугубляя ситуацию тем, что вообще к нему не шла.
Как говорят психологи, в основе боязни похода к врачу лежит наш самый главный страх – страх смерти. Смерть для нас что-то далекое и ужасное, поэтому все, что мы можем делать – избегать столкновения с ней. Любой визит к доктору как будто напоминает нам, что все смертны, возвращает к тому, как несознательно относились к себе и не заботились о теле, погружая нас в чувство вины за свое поведение. Пока не поставлен диагноз, мы свято верим, что все само собой рассосется, продолжая жить в позиции: «Я девочка, не хочу ничего решать, я в домике».
Нет диагноза – нет проблемы, правда? По крайней мере, я считала, что у меня-то уж точно проблем невпроворот, зачем мне еще одна? Никогда в жизни ничем серьезным не болела, в больнице, кроме роддома, не лежала, вела более-менее здоровый образ жизни. Все, что произошло в Риме, и моя тревога стали отступать куда-то на второй план, затягивая в привычный ритм белки в колесе.