В пути мы почти не разговаривали; ненастная погода не способствовала оживленной беседе. Николас ехал рядом со мной, склонив тощее длинное тело на шею лошади. С другой стороны от меня трусил Фоуберри, сзади – трое его людей. Одинокие всадники и повозки, груженные различными припасами, встречавшиеся нам на дороге, двигались в противоположном направлении, в сторону Лондона. Лишь однажды нас обогнал гонец в яркой ливрее королевских цветов, сопровождаемый двумя вооруженными слугами, которые, оглушительно трубя в рожки, сделали нам знак уступить дорогу. Обрызгав нас грязью из-под лошадиных копыт, они быстро скрылись вдали. Николас вопросительно взглянул на меня; пряди рыжих волос, падавшие ему на лоб, так промокли, что напоминали крысиные хвосты, а капавшая с них дождевая вода заставляла юношу поминутно моргать.
– Любопытно, что он везет, – заметил Овертон. – Очередное воззвание лорда-протектора Сомерсета?
– Скорее всего. Хотел бы я знать, чему оно посвящено на этот раз.
– Возможно, протектор провозглашает, что отныне слепые должны прозреть, а рыбы – летать по воздуху.
Я рассмеялся, однако Фоуберри, ехавший рядом со мной, бросил на Николаса неодобрительный взгляд.
Близился вечер, серое небо потемнело.
– Я полагаю, вскоре мы должны прибыть на постоялый двор, – сказал я, повернувшись к Фоуберри.
– Да, сэр, думаю, до постоялого двора уже недалеко, – ответил он своим низким, глубоким голосом.
Подобно Пэрри и многим другим служащим при дворе леди Елизаветы, он был валлийцем. В седле наш сопровождающий держался прямо, не обращая внимания на ненастье; выправка выдавала в нем бывалого солдата. Возможно, как и большинство его земляков, он был участником войн с Францией.
Я растянул губы в улыбке и заметил:
– Очень удачно, что по распоряжению мастера Пэрри мы должны провести эту ночь в трактире. Иначе мне пришлось бы предстать перед леди Елизаветой мокрым и грязным, как крыса, выскочившая из сточной канавы.
– Да, сэр, показываться перед нею в таком виде негоже, – с непроницаемым лицом кивнул мой спутник.
Я понял, что все попытки вытянуть из него хоть что-нибудь о причинах столь внезапного вызова обречены на поражение; даже если этому человеку что-то известно, он будет хранить молчание.
Николас, придержав лошадь, указал хлыстом направо. В отдалении, за ячменным полем, светился огонек.