– Ты чего?
– Вспомнила, что нужно отдать тебе карту. – Открыла клатч и вытащила его кредитку.
– Стоило из-за этого так прыгать… Подожди, через несколько минут приедем.
Так и осталась сидеть с зажатой в руке картой. Как ни странно, я совершенно не думала о событиях сегодняшнего вечера, мысли возвращались к образу самурая. Чтобы хоть как-то отвлечься, я спросила Фила:
– Как считаешь, может, стоит платье вернуть?
– Однозначно нет. Это платье твоё, как и туфли. Считай это моей благодарностью за твою помощь.
– Быстро ты долги отдаёшь, – усмехнулась я, а про себя подумала, что это к лучшему, не будет лишнего повода видеться. – Теперь у меня нет повода просить об ответной услуге.
Машина затормозила возле моего подъезда. Зиберт развернулся ко мне и сказал, глядя прямо в глаза:
– Можешь звонить без повода. В любое время.
Не знаю, почему я не сказала в тот момент, что знаю об их с отцом плане. Не хотелось портить этот вечер разборками и выяснением правды, поэтому прежде, чем открыть дверь я, сказала:
– Других слов от друга детства я не ожидала. Пока.
Надеюсь, он поймёт, что я имела в виду.
Вот и наступил первый осенний день, а вместе с ним начался мой последний школьный год. По такому торжественному случаю я надела тёмно-синие укороченные брюки, белую рубашку, а для защиты от утренней свежести полагалась ветровка цвета хаки. Завершали образ тугой узел на затылке и очки.
– Что за ужас?! – воскликнула мама, увидев меня выходящей из комнаты. – Ты серьёзно пойдёшь в таком виде в школу? Неужели нельзя было вставить линзы?
– Анна Александровна, вы, как человек, знакомый с психологией, должны знать, что в критической ситуации очки или другой аксессуар, служат средством защиты, – безэмоционально ответила я, обувая чёрные лаковые лоферы.
– А твой образ говорит не о защите, а о том, что ты пугало огородное! – не унималась мама.
– Мам, я иду туда учиться. В этой одежде мне комфортно…
– Поэтому ты решила примерить на себя образ синего чулка? Ссутулиться не забудь!
– Люблю тебя, – послав матери воздушный поцелуй, я закрыла за собой входную дверь.
Школа сегодня была похожа на улей: играла музыка, все суетились, в глазах мелькали цветы и белые банты, потому я не без труда нашла дорогу к классному кабинету. Из-за открытой настежь двери был слышен гул голосов, прерываемый дружным смехом. Я встала в коридоре так, чтобы меня было видно только с учительского места. Лидия Петровна тоже участвовала в общей беседе, но, почувствовав пристальный взгляд, обернулась в мою сторону.