Комната… то есть, камера, в которой мне предстояло провести неопределенное время, являла собой коробку с голыми зеленоватыми стенами; по периметру коробки располагались, вплотную к стенам, ряды двухъярусных железных кроватей. Еще один ряд проходил ровно по центру. Все кровати, кроме одной – верхней в центральном ряду – были заняты. В камере стоял ровный негромкий гул, но он утих, когда я вошла, и обитательницы невеселого учреждения обратили в мою сторону взгляды. Лица новых соседок выражали, по большей части, угрюмое безразличие или поверхностный интерес, как у людей, отвлеченных от их занятия каким-нибудь резким звуком. Разумеется, дружелюбия я и не ожидала, но и откровенной враждебности мною отмечено не было. По крайней мере, пока. Помедлив немного у дверей, я всматривалась в обращенные ко мне лица и соображала, как следует мне вести себя далее. Я была наслышана о том, что слабость в тюремных условиях может стать смертельной, и потому ее ни в коем случае нельзя обнаруживать. С другой стороны, мне не хотелось с самого начала выказывать агрессию, да это и вряд ли удалось бы. Проклятая моя деликатность, с детства не позволявшая поднять руку на живое существо! Как она может помешать мне сейчас, когда целых два десятка живых существ смотрят в мою сторону внешне равнодушно, но кто может знать, что они сделают в следующий момент! Задерживаться у дверей слишком долго не имело смысла, и я, наклонив голову в знак приветствия, поздоровалась со всеми присутствующими вместе. Ни звука не раздалось в ответ. С тем же тянущим холодком в желудке я сделала несколько шагов в сторону свободной кровати, и тут кто-то резко развернул меня сзади за плечо. Оглянувшись, я увидела в нескольких сантиметрах от своего лица бледно-голубые глаза с синим ободком, пористую смуглую кожу и несколько редких кудряшек неопределенного цвета. Все это дышало смрадным табачным духом, которым всегда пропитывается рот заядлых курильщиков, и, к тому же, процедило с задушенной злобой:
– Принаглела, ты?!
"Вот оно, началось!" юркнула мышка-мысль и спряталась. Не знаю, какие намерения были на самом деле у новой моей соседки, но я уже заранее увидела себя на полу, скорченным комком, осыпаемым ударами. Я прекрасно знала свои шансы на случай возможной драки, но отступать было нельзя: в животном мире слабые не выживают, а мне, похоже, случилось оказаться именно в нем. Поэтому я ответила негромко, но, насколько могла, твердо: