В итоге мне пришлось рассказать сотрудникам полиции, как и зачем я оказалась замужем. После этого с меня обвинения сняли, чем был крайне недоволен Артур. Счета так и не разморозили, теперь предстоит суд с Багровым-младшим по поводу оспаривания завещания. Меня стали приглашать для дачи показаний уже как человека, способного навести на нужный след, и мне по-прежнему иногда приходилось ездить в участок.
В этот день я тоже приехала для беседы и услышала в приоткрытую дверь голос Артура:
– Как это сняли все обвинения? – мужчина был крайне возмущён.
– Обыкновенно, – спокойно ответил следователь. – Открылись неизвестные ранее подробности, и мы вышли на совершенно другой след.
– Но ведь только у неё абсолютно прозрачные мотивы.
– Выходит, переписанное накануне завещание здесь ни при чём. Здесь кое-что гораздо серьёзнее, чем афера молоденькой жены, Артур Кириллович.
– Она вам заплатить пообещала? С части от завещания? Так зря согласились. Я оспорю его, и этой стерве ни копейки не останется.
– Гхм… Артур Кириллович, не забывайтесь, – одёрнул мужчину сотрудник полиции. – Я всё-таки при исполнении.
– Или вы попались на красивые глазки девчонки? Это сделала она, и я хочу, чтобы она за всё ответила.
– Господин Багров, – судя по звуку скользнувшего по линолеуму дерева, следователь начал злиться и вскочил со своего стула. – Если вы не прекратите общаться в подобном тоне, я и вас оформлю в наших стенах.
– Вы уверены в её невиновности? – спросил Артур с сарказмом.
– Уверены.
– Что же она такое вам рассказала?
– А это вы спросите у Ирины Владимировны.
Больше Артур ничего не сказал и стремительно вышел из кабинета, едва не столкнувшись со мной.
– Легка на помине, – проворчал он, глядя на меня убийственным взглядом.
Поджал губы и с презрением обошёл меня, уходя вдаль по коридору.
Каждый раз после встречи с ним чувствую себя облитой помоями. А вот сотруднику полиции сказала спасибо – не дал Артуру оскорблять себя и меня.
* * *
Хоть и прошло время, но меня все еще накрывала серая тоска и грусть, особенно по вечерам. Эмоции уже были не такими яркими, но иногда так внезапно захлёстывали, что справиться с собой не получалось.
Решила отправиться в бар. Одна. Хотелось выпить пару коктейлей под музыку, посмотреть на танцующих людей.
За барной стойкой ко мне подсел какой-то парень и начал спрашивать, отчего я такая грустная. От коктейля у меня развязался язык, и я рассказывала ему всё, что на душе, будто он попутчик в поезде. Не помню даже, как звали моего собеседника, но за разговором коктейли шли один за одним, и в какой-то момент я поняла, что, кажется, перебрала. Надо вызвать такси и ехать домой. Тут-то и началось самое интересное.