– Дмитрий Петрович, – остановился Давыдов, уже занёсший ногу к стремени, собираясь возвращаться в штаб, – а насколько метки ваши стрелки?
– Довольно. Ни одной пули мимо, ни одного пустого выстрела – за этим я строго следил на учениях и смотрах.
– Вы, верно, и сам отличный стрелок, – высказал свою догадку бывший адъютант командующего. – Ежели солдаты любят своего командира, то непременно стремятся походить на него во всём. А вас, я приметил, любят. Один Соловьёв чего стоит! Прощайте, ещё свидимся.
Давыдов, отказавшийся от сопровождения, тронул поводья и поскакал в город один.
Встречные повозки, тяжело гружённые, двигались по разбитой просёлочной дороге медленно, то и дело застревая в раскисшей колее. Многие уходили из города пешком с котомками и узлами на плечах. Поодаль в поникшей мокрой траве он заметил стоящего возле разнузданного коня, жующего траву, высокого светловолосого парня, который что-то чинил, но оставил своё занятие, отвлёкшись на проезжающего гусара. Лицо парня и цепкий синий взгляд показались знакомыми. Где он мог его видеть прежде? Если не в армии, то где? На вид вроде обычного небогатого горожанина, кои встречались бессчётно и не запоминались, а этот… что в нём особенного? Осанка! Гордая, независимая. И в глазах… что-то такое, другим недоступное. «А! Не помню. Ну и чёрт с ним!» – и Давыдов, пришпорив Беса, помчался галопом, не обращая внимания на брызги грязи и отлетающие комья из-под копыт коня.
Глава 7
Чёрт побери этого Платова!
Июньское небо, прохудившись несколько дней назад, всё плакало над своей прорехой и не могло остановиться, не подозревая, что тем, может быть, спасло многих русских солдат, совершающих немыслимый по скорости марш на восток. Раскисшая земля затрудняла ходьбу, но вязнущие в грязи солдаты были рады, что не палит нещадное солнце, а намокшая одежда остужает жар разгорячённых тел. На коротких привалах солдаты, раздевшись до пояса, обтирались чистой холстиной, и Неверовский видел, что у многих под мышками выступала кровь.
Багратион торопил, и армия покрывала в сутки по сорок – сорок пять вёрст. Но даже этого было мало. Флигель-адъютант царя Аракчеев присылал приказы двигаться из Новогрудка на Вилейку, «дабы буде такая возможность, в противном же случае выступать южнее, на Минск – Борисов». С левого фланга, севернее, стремительно наступали французские войска под командованием маршала Даву, и столкновение с ними никак не входило в планы Багратиона. Вопреки царской воле он отдал приказ поворачивать на Несвиж и туда же отправил армейские обозы.