Ещё сутки сдерживали французов Коновницын и сменивший его граф Пален, постепенно отступая в сторону Витебска, где в южных окрестностях города на правом берегу реки Лучосы расположилась 1-ая русская армия. К ночи уцелевшие остатки заслона подтянулись в армейский лагерь. Капитан Сеславин, два дня сражавшийся в арьергарде сначала с генералом Остерманом-Толстым, потом с Коновницыным и Паленом, прибыл к Барклаю де Толли с рапортом.
– А какой дух в войске? Как дерутся, что говорят? – спросил Барклай своего отважного адъютанта, выслушав донесение.
– Бранят вас, ваше сиятельство. Говорят, срамно́ задаром, без боя, отдавать неприятелю русские земли. Уж пол-России бегом протопали. Зато, вступив в дело, дерутся, как следует русским, словно причащаются, смывают позор свой.
– Брань и я слышал своими ушами и её не уважаю, – поморщился, будто отдавили ему любимый мозоль, главнокомандующий. – Ежели б я стремился угодить недальнозорким и неглубокомыслым и не радел о пользе и спасении Отечества, давно ввязался бы в сражение на радость Наполеону. Никогда не следует делать того, чего так хочет и неотступно навязывает противник. Никто не хочет этого понимать. Приходится рассчитывать на рассудительность потомков.
Всю ночь не гасили костров. Лагерь неусыпно охранялся пикетами, которых к Витебскому тракту выслали вдвое больше. Армии нужен был отдых, как глоток воздуха утопающему. И сон утомлённых кровавым сражением солдат был свят. Неизвестно ещё, что ждёт их утром. А в лагерь даже ночью прибывали подводы с фуражом и хлебом. Город поддерживал своих защитников.
С рассветом 15-го июля прискакал курьер от Багратиона, князь Меншиков. Багратион сообщал, что пробиться через Могилёв, занятый маршалом Даву, не удалось, что, переправившись через Днепр, 2-ая армия движется к Смоленску, железный маршал направляется туда же.
***
У самого леса, на краю опушки, поставили палатку Наполеона. Вокруг расположилась Старая гвардия. Передовые французские эшелоны всё прибывали, обустраивая лагерь, зажигая ночные костры. Широкая равнина простиралась до города, светящегося огнями, а за городом, где стояла русская армия, император хорошо видел в мерцании костров постоянное движение. Что там происходит? Что задумал Барклай?
Подошёл Мюрат, потом вице-король Евгений и, не решаясь мешать думать императору, молча встали рядом.