Она помолчала и неожиданно добавила:
– Честное слово.
Хьюго улыбнулся. Девушка очень правильно говорила по-английски, так обычно говорят иностранцы, долго и тщательно изучавшие язык с учителем или по лингафонному курсу. Но акцент все равно выдает, акцент в речи девушки был очевиден, что-то южное, с довольно ощутимым растягиванием гласных. И внешность тоже: иссиня-черные волосы, смуглое лицо, черные внимательные глаза, римский нос, Хьюго хорошо его разглядел, когда девушка повернулась к полкам, и он увидел ее профиль на фоне яркого окна. Испанка? Итальянка?
– Это не наша книга, – сказал он и, увидев мелькнувшее во взгляде девушки удивление, объяснил: – Не библиотечная, я имею в виду. Кто-то принес ее сюда и поставил.
– Вы думаете – я? – в голосе девушки слышалось такое неподдельное изумление, что Хьюго поспешил откреститься:
– Нет, что вы, я совсем не… Просто хотел сказать, что…
Он окончательно смутился и замолчал, думая о том, как закончить разговор и уйти к себе, чтобы рассмотреть странную книгу более внимательно.
– Если это чья-то проделка, – продолжала девушка, – то очень странная, согласитесь. Изготовить такую книгу, если это не типографская печать, так трудно, что я даже не представляю…
– Вот и я о том же! – воскликнул Хьюго. – Слишком сложно для простой шутки, верно?
Девушка молча кивнула.
– Хорошо, – решил Хьюго. – Спасибо, что привлекли мое внимание.
Он повернулся и пошел, неся книгу в левой руке, ощущая ее приятную тяжесть и предвкушая, как потратит час, а, может, два или три, разгадывая немудреную, скорее всего, загадку и думая о том, кому, на самом деле, пришла в голову нелепая, но привлекающая внимание шутка.
У порога кабинета он оглянулся – девушка вышла из-за полок и смотрела ему вслед, прислонившись теперь к подоконнику, и ее лицо, ярко освещенное послеполуденным солнцем, показалось Хьюго копией картины какого-то итальянского художника. Закрывая за собой дверь, он помахал девушке рукой – не той, в которой была книга, а другой, свободной. Девушка улыбнулась в ответ и что-то сказала, но он увидел только, как губы ее шевельнулись, а потом закрытая дверь отрезала Хьюго от мира и, как потом оказалось, от прошлой жизни, не очень интересной, но все же имевшей для него важное значение хотя бы потому, что в прежней жизни он не только родился и окончил библиотечное отделение филологического факультета в Гарварде, но еще и успел жениться, родить дочь Сюзанну, развестись и вот уже пятый год жить бобылем, надеясь на то, что будущее окажется привлекательнее прошлого, но не имея никаких оснований быть в этом хоть сколько-нибудь уверенным.