У тебя денег куры не клевали, но банк вдруг рухнул, и ты остался ни с чем? Улыбайся и не переживай! Бог, Которому ты молился, сделал именно так, как нужно. Подумай, может, неправильно и некрасиво распоряжался ты деньгами? Может, прикипел к ним душой и стал прижимистым дядюшкой Скруджем? Радуйся, что Бог отнял твой соблазн – а то бы так и умер на сундуках с золотом, забыв про настоящий смысл жизни.
Когда помрёшь, руки твои сами собой разожмутся, и монетки из них выпадут. Так что о другом надо думать, дорогой. Теперь у тебя есть для этого время.
Трудно жить на этой земле. Нет здесь постоянства, что ни говори. Женился на самой прекрасной девушке на свете? Отлично, однако не будь уверен, что не попадёт она в аварию через неделю после свадьбы, и не останешься ты без жены.
Упругим шагом выходишь из спортзала, улыбаясь и поигрывая мускулами? А может, завтра после плановой диспансеризации будешь, пошатываясь от страшной новости, спускаться по лестнице и судорожно думать, что же дальше.
Получил должность, к которой трудно и медленно двигался последние десять лет? Не спеши переделывать интерьер кабинета под свой вкус – за твоей спиной десятки таких же претендентов на кресло, и никто не знает, в какой момент они нагло и самоуверенно распахнут твою дубовую дверь.
«Счастлив человек, который стойко переносит испытания, потому что он, выдержав их, получит венок жизни, обещанный Богом тем, кто Его любит», – говорит нам апостол Иаков. Счастье и покой у верующих находятся не во внешних достижениях – глупо это всё, и очень ненадёжно. Счастье и покой – только со Христом, внутри, в сердце.
Иаков был одним из самых уважаемых людей своего народа – строгий и милосердный, аскет и молитвенник, он управлял в Иерусалиме церковной общиной, и вся округа любила его. Но в этой любви и уважении он не полагал свой покой, не надеялся на внешнее – а всю жизнь провёл, укрепляя отношения с Богом, видя конечную цель своего бытия в единении с любимым Христом.
Может, попав на машине времени в 50-тые года первого века в еврейскую столицу, вы и не оглянулись бы на этого длинноволосого мужчину в длинных одеждах, не захотели бы подойти к нему, стать таким же, как он – ну идёт себе человек и идёт, ничем не выделяется. А у него в сердце тем временем был Бог, и значит, была твёрдая надежда, что даже смерть (самое страшное из «внешних» испытаний) не разлучит их, не лишит счастья общения друг с другом.