Когда очнулась, все вокруг было прежним.
«Второй раз я не выдержу. Я либо умру, либо сойду с ума», – сказала она себе.
– Что ты видела?
– Я видела себя вороном. Я была вороном, у меня был клюв.
– Ну что ж, сила выбрала за тебя. Ворон так ворон. Смотри на меня. Вытяни шею, представь, что ты ворон. У тебя перья, птичьи ноги, клюв. Клекотни. У тебя нет зубов, только язык и клюв. Повторяй всё за мной.
И опять перед ней стоял огромных размеров ворон, он разевал клюв, она видела извивающийся черный язычок, ворон косил на неё круглым глазом и не каркал, а страшно клекотал. Она вытянула шею и попыталась пошевелить языком: «кар, кар», – нет, не получалось. Тут ворон издал громкий клекот прямо ей в лицо, и она почувствовала, как у неё вырос клюв. Она попробовала еще раз и издала клекот. Он получился гортанный: «каааар». Она набрала больше воздуху и выпятила грудь: «каааар», – и услышала, как какое-то крупное животное в страхе ломанулось через чащу подальше от этого места. «Кааааар», – и стали стираться грани и небо закручиваться в большую стеклянную спираль.
– На сегодня хватит, – сказал старик, опять приняв своё обличье.
Войти в свой прежний облик оказалось не так-то просто. Первым у неё пропал клюв, хотя ощущение отсутствия зубов её преследовало несколько часов, но вот перья, а особенно птичьи ноги, ну никак не хотели уходить.
– На, съешь шоколадку, полегчает, – старик протянул ей коричневый квадратик чего-то на первый взгляд несъедобного. Она до этого из сладкого пробовала только сахар.
– Что это такое, дедушка?
– Шоколад, сладкий и горький одновременно. У парашютиста нашел в сумке. Разбился не так давно, рядышком. Ночью на сук на дереве налетел. В форме странной, не нашей. Похоронил по-христиански. Припасы с ним были, оставил себе. Мертвому, поди, не понадобятся.
Приближались морозы. Лес становился прозрачнее, листва опадала. Полетели гуси на юг. По утрам всё покрывалось толстым слоем инея. Редко выпадали теплые денечки. Сказки закончились. Ей легко стало даваться превращение в ворона: стоило только вытянуть шею, представить, как у неё отрастает клюв, как она тут же превращалась в ворона. Была, правда, одна штука, что ей помогала. Она делала круглыми глаза, таращила какое-то время, вращая ими по часовой стрелке, и сразу начинал отрастать клюв.