Ольга Ларионовна с нескрываемым интересом следила за действиями мужа.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – спросила она с ноткой подозрения в голосе.
– Погоди. Зови Ивана. После тебе всё объясню.
В комнату зашел Иван и вопросительно посмотрел на родителей.
– Сынок, подойди сюда. Видишь, на столе мои раритеты. Я тебе разрешаю взять из всего, что здесь лежит, только три вещи. Я их тебе отдам.
Мальчишка подошел к столу. Глаза его загорелись. Еще бы! Чего здесь только не было и всё нужное, всё бы пригодилось в мальчишеской жизни. Посмотрев минуты две на стол, он чем-то заинтересовался и, покопавшись в куче, вытянул первым перочинный нож, затем амулет и в конце, перебрав все предметы, достал старый обкусанный мундштук.
– Я бы взял эти три вещи, – он посмотрел на отца с надеждой.
– Бери, они твои. Ну, иди, играй.
Когда мальчишка вышел на улицу, Ольга Ларионовна повернула вопросительное лицо на мужа, ожидая объяснений.
– Поздравляю тебя, дорогая. В нашей семье подрастает будущий Волхв Драгомысл. Иван из всех предметов выбрал только те, что лично принадлежали Волхву.
– Ой, объясни подробнее. Волхв Драгомысл? Владыка? У меня голова кругом, ничего не соображаю. Причем тут он и эти три вещицы?
– На Тибете существует обычай поиска реинкарнированного далай-ламы с помощью личных предметов или игрушек, оставшихся от него. Они вычисляют примерное место и время рождения будущего далай-ламы, приезжают в то место и показывают всем детишкам, народившимся в рассчитанное время, среди прочих разных предметов, личные вещи и игрушки умершего далай-ламы. И тот, кто выберет эти предметы, объявляется реинкарнацией далай-ламы. Иван выбрал личные вещи Драгомысла.
– Час от часу не легче. Но он же сейчас не понимает, что он Драгомысл?
– До совершеннолетия он будет расти нашим сыном, а после надо будет собирать сход для инициации, да ты же помнишь, как это происходило с Вундеркиндом.
Лицо Ольги жалобно сморщилось, из глаз потекли слезы. Она закрыла лицо руками, сдерживая рыдания.
– Да ты что, дорогая. Это радость великая, что Владыка вернулся. А ты плачешь, – он обнял жену, утешая.
– Да, я хорошо помню, как преобразился этот мальчик Вундеркинд, когда вы инициировали его. Между ним и Междамиром пропасть. Он даже забыл, что когда-то был Вундеркиндом. И здесь тоже, забудет мать родную, – Ольга заплакала пуще прежнего.