– Не посмел – что? – Финн снова посмотрел ему в лицо.
– Уложить ее.
В карете повисло тяжелое, мрачное молчание.
– Ну? – настаивал Дункан.
– Скажем, она была одной из тех женщин, о которых мне… приходится сожалеть, – признался Финн.
Дункан почувствовал, как в груди растет знакомый жар и закипает кровь. Бьется в нем, ищет выхода, сотрясает руки и ноги, туманит зрение, притупляет слух. То же самое ощущение, поразившее его, когда он узнал, что Финн соблазнил мать Джо. Но сейчас было еще хуже. Речь шла о девушке, которую доверили его опеке на время путешествия. Он должен был нести ответственность за нее!
Более того – эта девушка была настоящим сокровищем, воплощением совершенства во всех отношениях.
Теперь он все понял. Вот почему он бросился через улицу, наперерез телегам и каретам, чтобы догнать ее возле швейной мастерской. Почему впал в мрачность, когда она сказала, что ей безразлично, встретятся ли они снова. Она пробудила в нем что-то – но что именно, он не знал. Наверное, дело было в его мечтах о счастливой, правильно устроенной жизни.
– Ты ее соблазнил? – Дункан едва сумел выговорить эти слова. – Ей было всего…
– Шестнадцать, – уныло сказал Финн.
– Пятнадцать, – укорил его Дункан. Перед его мысленным взором вставала юная Марша, какой она была на корабле. Огонь, ярость, неукротимый дух!
– Ей исполнилось шестнадцать в ту ночь. – Финну достало совести, чтобы отвести взгляд.
– Скотина, – тихо сказал Дункан.
Плечи Финна поникли.
– Знаю. Но она сама хотела.
Приподнявшись со своего места, Дункан выбросил вперед правый кулак – прямо в челюсть брату.
Воцарилось молчание. Слышались стук копыт лошадей, скрип колес кареты да хриплое, сбившееся дыхание Дункана. Застонав, Финн повалился вперед.
Дункан сел и с силой ударил тростью о пол кареты.
– Негодяй, – промямлил Финн себе под нос, – чертов ублюдок.
Карета остановилась, и Дункан распахнул дверцу.
– Выметайся. Сейчас же.
Финн соскочил на землю. Ноги едва держали его. Медленно выпрямился и взглянул с обидой, как будто его, по наущению совершеннейшего безумца, только что обвинили в гнуснейшем преступлении, которого он не совершал.
– Тебе необязательно было меня бить.
– К черту! Мне следовало бы прямо сейчас отправить тебя в Австралию. Но ради нашей матери я дам тебе еще один шанс. Отныне безукоризненное поведение – или вон из Англии, навсегда.