Арейда каждый раз хихикала.
Но ни отец, ни мать ни разу не упомянули о том, что я была завернута в бархатное одеяльце, отделанное золотым шитьем.
История продолжалась. Мама отнесла меня в Воробьиную комнату, где спали мои братья. Отец поднялся на чердак, чтобы найти старую колыбель Олло. Когда он спустился вниз, я лежала в кроватке Олло, а он сам, двухлетний, осторожно тыкал пальцем в мою щеку.
На этом рассказ обрывался, но я сама знаю, что произошло дальше. Представляю, как я тогда выглядела. Ярри, которому было пять, наверняка сказал то, что думает, – это у него в обычае.
– Какая страшная, – изумился он.
После чего – это я знаю уже с их слов – он поинтересовался:
– Можно, она останется у нас, отец?
Родители разрешили и назвали меня Эзой, что на айортийском означает «соловей». Они не делали различий между мною и родными детьми и научили меня читать ноты по сборнику песен в кожаном переплете, которым в семье дорожили, – он лежал на собственном высоком столике в холле гостиницы.
Я росла невзрачным ребенком. Кожа голубовато-белая, как снятое молоко, что само по себе неплохо, будь я блондинкой с бледно-розовыми губами. Но как назло, губы у меня красные, что язык дракона, а волосы черные, цвета старой сковородки.
Мама всегда отрицала, что я некрасивая. Она почему-то считала, что отличаться от других не означает быть дурнушкой, и называла меня «единственной в своем роде». Тем не менее она обещала, что с возрастом я похорошею. Помню, как спрашивала ее по десять раз на день, не стала ли я чуть симпатичнее. Она каждый раз отвлекалась от своего дела, будь то уборка в комнате гостя или купание Арейды, и внимательно меня рассматривала. После чего пела:
– Кажется, да.
Но потом кто-нибудь из приезжих начинал пялиться на меня, и тогда я понимала, что преображения не произошло.
Скорее наоборот, с каждым днем я становилась все уродливее. Я выросла широкой в кости и неуклюжей. Пухлые щечки хороши для младенца, но не для подростка. Я напоминала снежную бабу с большим круглым лицом и глазами-пуговичками.
Мне ужасно хотелось быть хорошенькой. Я мечтала: вот придет моя крестная мать-фея и сделает меня красавицей. Мама рассказывала, что у нас у всех есть крестные феи, но они редко появляются. Жаль, я никогда не видела свою крестную. Я почему-то пребывала в уверенности, что все феи обладают необыкновенной красотой и превосходными качествами.