– Но из-за чего? – спросил один из литературных обозревателей, который рылся в свежих романах, горой лежащих на столе у окна.
– Да из-за проклятых закулисных интриг. Вам, молодой человек, этого не понять.
Обозреватель, который, между прочим, был на три месяца старше редактора, благодушно усмехнулся:
– Прошу прощения, босс. – Он тешил себя иллюзией, что обращение «босс» Феррерсу неприятно.
– Послушайте, давайте вернемся к Огилви, – попросил мистер Тодхантер. – Так из-за чего, вы сказали, ему пришлось уйти?
– Внутренняя реорганизация, дружище! – с горечью произнес Феррерс. – Вам известно, что это означает?
– Нет, – ответил мистер Тодхантер.
– Ну, насколько я разумею, это значит уволить всех, у кого есть характер, а блюдолизов оставить. То, что нужно для такого журнала, как наш, верно? – Феррерс искренне гордился «Лондонским обозрением» с его репутацией солидного, по старинке добропорядочного журнала, которую он стремился поддерживать даже после того, как еженедельник перешел под контроль газетно-журнального концерна «Объединенная периодика», определенно намеренного опустить планку.
– Но как же теперь Огилви?
– Кто ж его знает… А ведь у него жена и дети.
– Но надеюсь, – чрезвычайно расстроенный, проговорил мистер Тодхантер, – он без труда сможет найти работу где-то еще?
– Работу? Ох, сомневаюсь. Он ведь уже не мальчик. А потом быть уволенным из «Объединенной периодики» – честь сомнительная. Кстати, это и вас касается, молодой человек, – кивнул Феррерс своему литобозревателю.
– Платите побольше, и я не дам вам шанса уволить меня, – парировал тот.
– Какой смысл? Ни разу я не добился от вас такой рецензии, как мне нужно!
– Да, потому что вам нужно, чтобы моя колонка еженедельно источала елейные похвалы в адрес наших крупнейших рекламодателей и лопалась от толстых, жирных, многословных цитат! – вспылил обозреватель. – Я уже говорил вам: такое я кропать не согласен.
– А я, молодой человек, уже говорил вам, что вы плохо кончите. Надо реально смотреть на вещи.
Обозреватель, непочтительно хмыкнув, вернулся к своим романам.
Мистер Тодхантер распахнул дверцы большого книжного шкафа, где хранились присланные на рецензию книги, не подпадающие под разряд «беллетристика», но глаз его на сей раз не зажегся. Принадлежа к тем несчастным, кто вопреки доводам рассудка чувствует себя ответственным за всех попавших в беду или в стесненное положение, он всерьез расстроился из-за увольнения Огилви и затруднений, которые тому предстояли, и чувствовал, что обязан что-то предпринять.