Фурзякин нервно сглотнул, подумав про себя: не подсыпала ли жена ему какой-нибудь отравы в ужин? Он где-то читал, что у отравленных перед смертью часто бывают галлюцинации. Фурзякин мотнул головой и снова накренил банку с твёрдым намерением слить гриб в унитаз.
– Эй, эй! – вскрикнул водоплавающий гриб, – Спокойнее. Я могу доказать, что и вправду живой!
– Как?
– Очень просто! Я знаю, где твоя Ларочка прячет деньги, – заявил гриб, придав голосу таинственную интонацию, – на кухне в правом шкафчике над плитой, прямо в банке с гречкой. Там что-то окола ста тысяч.
– Хм… – рассудил Гиндесбург, – если ты моя галлюцинация, то это окажется ложью. А если нет, то…
– Видишь как просто. Стоит только проверить, – приободрил хитрый гриб Цзы.
– Ладно. Побудь пока тут.
– Нет! Не оставляй меня, а то эта мегера меня выльет!
– И то верно, – согласился Фирзякин.
– Что ты там бормочешь, идиотина? – раздался вопль жены за дверью. Ручка в туалет в тот же миг спазматически задёргалась, и Фирзякин от испуга чуть не выронил банку. Гриб тревожно булькнул.
– Скверная жена у тебя, Гиндесбург, – сказал он тихо.
– И не говори.
Гиндесбург осторожно отодвинул задвижку, и тут же дверь распахнула супруга. Её зловещие глаза принялись шарить по крохотному пространству туалета.
– Что ты там прячешь, рухлядь нафталиновая?
Фирзякин, держа банку за спиной, не нашёлся что ответить, а только безвыходно покраснел.
– Смыл? – жена грозно сдвинула брови.
Фирзякин молчал. Он робко попытался выйти, но тут же был оттиснут мощной грудью супруги обратно.
– Смывай при мне!
– Нет! – сказал он треснувшим голосом.
– Что!??
– Это мой гриб, – сказал он твёрдо.
– Что, что! – повторила жена тоном оскорблённого евреем офицера вермахта.
Фирзякин с ужасом увидел, как громадная шпалоподобная рука супруги медленно поднялась ввысь, и уже через секунду в глазах его вспыхнули молнии, а в ушах заложило ватой. Гиндесбург увидел, что он полулежит в совершенно неестественной позе, зажатый между унитазом и стеной, а его жена с улыбкой дьяволицы победоносно держит перед собой банку с грибом. Пока Гиндесбург пытался освободиться, жена успела-таки вылить несчастный гриб в унитаз. Беспомощный, он лежал на приступке толчка, склизкий и жалкий. Края слабо вибрировали предчувствием неминуемой гибели.
– Вот сука! – сказал он вдруг отчётливо и громко.