Я так и застыла, хлопая глазами. Мгновенно обдало жаром, выступил холодный пот. К маньякам-убийцам я еще не подпала…
– Ну, вот он я, полегчало? Спускайся говорю. Скоро обедать будем, – и здоровецки махнув тесаком, добавил, – последнего зайца выпотрошить осталось.
– Так это ты зайца?..
– Конечно, а кого? Куропатки шибко пугливые, за ними особо не побегаешь.
Будто за кроликами легче охотиться… Промолчав, повернулась лицом к лежанке и принялась спускаться. Лестница жалобно скрипела и качалась, того и гляди треснет, определив мою тщедушную тушку прямиком на пол. Очутившись на твердой поверхности, обернулась. Самое время познакомиться.
Но деда уже рядом не было.
Отсюда можно выйти только в одном направлении: налево по узкому коридору. Пройдя немного вперед, очутилась в небольшой комнатке с двумя окнами. Под одним из них стоял длинный стол и две лавки. Русская печь во всю стену и старик на низком табурете орудует длинным ножом. Рядом с ним таз с выпотрошенными и ошкуренными тушками. Лишь осмотрев всю эту картину, вспомнила, что слышала голоса, как минимум двух людей.
Словно прочитав мои мысли, дед, не отрываясь от своего дела, прокряхтел:
– Сейчас мать придет из погреба, поможешь ей.
– Хорошо, – я присела на одну из лавок, – Как тебя зовут?
Он перестал расчленять кролика, удивленно поставив на меня блёклые карие глаза.
– Ты чего это, девка, не проснулась еще?
Я промолчала, не зная, что сказать. В подобной ситуации оказалась впервые. Обычно меня никто из аборигенов не знал.
От изумленного созерцания ничего не понимающей меня деда отвлек жуткий грохот, прогремевший из-под пола.
– Етить твою растуды! Стефан, помоги!
Должно быть то прокричала его супруга, которую он ласково называл «мать». Голос у нее оказался смутно знакомым, но вместо приятного ощущения узнавания, в груди заледенело.
Мужичок подскочил, уронив табурет. Бросил тушку зайца и нож прямо под ноги и в пару широких прыжков исчез за печкой. Тем временем звуки из подполья становились все более тревожными: скрип, пара ударов тупого предмета о каменную поверхность, плохо различимое бормотание.
Долго не думая, я встала и тихонько последовала за хозяином жилища.
Стена с печкой с моего ракурса сливались воедино, и как там мог протиснуться мужчина – не разобрать. Но стоит пройти немного ближе, сразу понимаешь – все это иллюзия, а между печью и стеной находится ниша, примерно в метр шириной. В полу распахнута дверь погреба, а вниз убегает деревянная лестница, освещенная слабым желтоватым мерцанием. Скорее всего от свечей или факела.