Ничего, появятся новые соседи, друзья, любовники. Появятся, постареют, помрут… Да чтоб вас всех!
Я отсалютовала кружкой Гарите, сунувшей нос во двор.
– А у меня каша убегает! – сообщила она вместо приветствия.
– Ужас какой! – притворно ахнула я. – Надо скорей догонять!
– Никол, скотина такая, собаке поутру не дал! А я ж с вечера сказала, что сегодня пораньше покормить надо, а он дрыхнет, представляешь? И каша убегает ещё, пока я тут с тобой.
– Каша – это серьёзно, – согласилась я. – Убежит – не догонишь.
– Ага, – соседка невозмутимо перегнулась через забор, откинула задвижку калитки и зашла; встала передо мной, уперев руки в бока, по-хозяйски осматривая имущество и подозрительно принюхиваясь к моей кружке. Кончики завязанного узлом на лоб платка шевелились в такт движениям маленького остренького носика, слепленного богами специально для того, чтобы совать его в чужие дела. Я сделала ещё один большой глоток и радушно улыбнулась, не соизволив стереть белые усы. – Ежели пригорит, жрать вообще нечего будет!
– Нечего, – подтвердила я, с сожалением отмечая, что вскорости солнце скроется за высоченным соседским домом и, чтобы понежиться на нём ещё хоть немного, придётся лезть на крышу. Сдвинулась, освобождая место на ступеньке. – Присядешь? У меня со вчерашнего белый хлеб лежит, – чуть посомневавшись, всё-таки добавила: – С сыром.
Гарита непритворно оскорбилась:
– Да ты что?! У меня же там каша убегает! – и… не сдвинулась с места.
– Да-а-а, каша – это горе.
– А вчерась, слышала, женишку твоему в «Трёх елях» морду набили!
А, ну, всё ясно теперь! И как только утерпела, не разбудила меня среди ночи! Это ж, если бы мне кто другой сплетню принёс, мироздание бы рухнуло! Ну как не отблагодарить хорошего человека за заботу?
– Ага, – я сделала вид, что смущённо потупилась, – знаю. Любовник мой набил… Обозвал меня девкой неверной и набил…
– И тебе?! – уронила челюсть Гарита.
– Не, только Лилю. И, знаешь, вовсе и не морду…
– А что же?! – тётка аж подалась вперёд, рискуя завалиться из-за смещения центра тяжести с внушительного зада на внушающий не меньше уважения перед.
Я показала глазами, куда. Гарита восторженно охнула, прикрыла рот рукой, видимо, чтобы информация не покинула через него голову раньше времени. Странно, что уши и нос не заткнула.