Сперва решила снять старые изношенные ботинки, доставшиеся мне от сестры, затем коснулась голыми ступнями крыши вагона и улыбнулась. Вставала я ещё с большим страхом, боясь ненароком поскользнуться и упасть вниз.
Над головой прорывалась сквозь деревья желтая луна – мы ехали по небольшому пролеску, ветер бросал волосы в лицо, не забывая трепать выданное мне серое платье, но я вдохновленно шагала вперед. Затем, правда, опомнилась, прикрыла люк, подставив под него свои ботинки, чтобы их не унесло вниз, и чтобы не закрылся мой путь обратно, а после пошагала уже с большей уверенностью.
Впереди виднелись чёрный густой паровозный дым и длинные ровные ряды вагонов. Моё сердце замирало, но не проявляло попыток сбежать. Дыхания, казалось, у меня не оставалось совсем, однако стало ещё меньше в тот момент, когда я добралась до относительной середины поезда, смотря по сторонам, когда рядом уже почти перестали проноситься деревья, а потом… резкая смена видов – скалы и земля закончились, мы будто неслись по воздуху, пролетая над большой скалистой долиной внизу. Извилистая река, деревья и огромный восхитительно отражающий небо океан справа. Я никогда не была рядом с таким большим скоплением воды, и даже, наверное, не смогла отличить его от моря, однако он казался мне настолько большим и завораживающим, что я решила для себя считать его океаном, пусть таковым он может и не был. В носу зудело от солёного и влажного воздуха, дергающего и совсем расплетающего мои спрятанные за ворот платья волосы, я была готова начать плакать от воодушевления.
Пока мою голову не посетила мысль идти в самый конец поезда и посмотреть, как же мы плыли по воздуху. Ступать пришлось недолго – последним же был тот самый женский вагон, в котором я сейчас и должна была находиться, а потому, когда я добрела до самого его края, мне открылась правда: тонкий железный мост с широкими рельсами позволял нам преодолеть всё то, что находилось внизу, не спускаясь и не мешая расти там деревьям и течь тонкой речушке. На самом деле она могла быть и большой, но с высоты множества, по моим подсчётам, метров я видела её зеркальной лентой, в которой даже не отражались мы сами, проносясь скоростной цепочкой по мосту.
Свешивать ноги вниз я не рискнула, более того – когда мы заканчивали путь над «пропастью», поезд слегка накренился вбок, поворачивая в сторону от океана, а потому я чуть не сорвалась от неожиданности вниз, но успела сесть и удержаться за длинный желобок в конце вагона. Я решила больше не подходить к краю.