– Что за восемь богов порядка?
– Восемь богов, что правят этим миром. Восемь богов, что отправляют его своим существованием. Каждый из них олицетворяет один из аспектов бытия.
Абачин посмотрел на брошенный в миску фрукт.
– Видимо ты не голоден. Пока их нет, можешь идти.
– Откуда это проклятие? Откуда метка?
– Ты уверен, что хочешь знать?
– Да. Что-то произошло в моём прошлом. Это что-то влияет на мою жизнь, а я ничего не понимаю. Я хочу знать.
– А понимать тут нечего? Твой отец, твой настоящий отец – трус.
– Стой, подожди, – прервал его Ируман. – Что значит “настоящий”? Разве не Анеш – мой отец?
– Нет. Анеш приютил тебя после некоторых событий. Так вот, твой отец пытался умилостивить нас твоей жизнью, заключил сделку на твою душу. Вот правда.
Человек, о котором говорит Абачин, был неизвестен Ируману, был никем для него. И всё же мысль об этом вызывала отвращение и какую-то странную, не знакомую ранее печаль.
– А что с матерью?
– Без понятия. Она умерла раньше, чем я до неё добрался. В любом случае, какое тебе до них дело?
– Анеш, кто он? Как он со всем этим связан?
– Он? Он монстр среди монстров. Монстр, ведомый чувством вины. Подходящий ответ?
– Вполне.
Ируман молча встал, взял нож, незаметно просунул в рукав и пошёл вдоль стола. Пройдя мимо Абачина, на мгновение замер и резким движением ударил его в открытую шею, правее выступающих позвонков.
Нож поскрёб по коже и сорвался вниз, по инерции Ируман налетел на спинку стула. Но на коже не было ни царапинки. Словно по камню ударил.
– А мы ведь так хорошо общались, – сказал Абачин, не поворачиваясь.
Боль скрутила Ирумана. Магические линии выбили воздух из лёгких и стали душить и прожигать насквозь. Третий раз он это чувствовал. Третий раз он думал, что умрёт. Абачин всё говорил:
– Я не хочу тебе вредить, правда не хочу. Но ты должен увидеть истину. Мой хозяин – истинный бог. Когда-нибудь ты это поймёшь.
Боль исчезла. Ируман стал заглатывать недостающий воздух. Третий раз он оставался жив.