Я попытался представить его в гермошлеме и лётном комбинезоне, как он садится в кабину истребителя, как техник закрывает над его головой фонарь, как со свистом запускаются двигатели… – но ничего не вышло. Не влезает Мясоедов в кабину. И в комбинезон тоже…
Что касается его рассуждений о прекрасном, я не нашёлся, как прокомментировать сказанное, но кивнул.
– Теперь ответьте, какое самое большое разочарование вы испытали, когда выросли? – Мясоедов снова взялся за перо.
– Когда узнал, что автопилот – это не манекен в лётной форме, сидящий в кресле пилота, – ответил я.
Глаза Мясоедова выродились в две узкие щёлочки.
– Опять издеваетесь?
– Ни капельки.
– Так, дальше, – в голосе Мясоедова стали отчётливо проскакивать нотки раздражения, – что бы вы сделали, если бы вам дали возможность один раз воспользоваться машиной времени?
– В смысле, туда и назад? – уточнил я.
– Именно.
– Отправился бы в 1905 год и каким-нибудь способом замочил Лёвку Бронштейна.
Мясоедов оторвался от своих записей.
– Это Троцкого, что ли?
– Его, болезного.
– Да, такого мне ещё ни разу не говорили… за что же вы его так не любите, позвольте спросить?
– Не люблю и всё. Дедушку Ленина, вот, очень люблю, а этого гада – нет.
Мясоедов отвёл глаза в сторону и, похоже, задумался. Я тоже задумался над тем, не сказал ли я только что чего лишнего.
– Очень интересно, – наконец сказал он, – люди обычно хотят вернуться в прошлое, чтобы исправить что-нибудь в своей судьбе. Знаете, у каждого из нас есть такой Turning Point of History[7], на котором хотелось бы свернуть в другую сторону. Это понятно и логично, у меня у самого есть пара жизненных развилок, на которых я бы предпочёл совершить иные эволюции, нежели произвёл. А вот вы почему-то выбрали убийство немаленькой политической фигуры, смерть которой в 1905 году изменила бы судьбы великого множества людей, в том числе и вашей собственной. Теперь я размышляю, является ли это следствием странной формы зависти к известным людям, или же в вас говорит склонность к насилию.
– А, может, я просто хочу изменить мир к лучшему? – робко спросил я.
Мясоедов почесал здоровую ладонь о протез.
– Изменить мир к лучшему, таким вот образом ни вам, ни кому-либо другому не удастся. Есть на эту тему книга – не помню, к сожалению, автора – где некто, вроде вас, отправился в прошлое и, как вы изволили выразиться, замочил Гитлера. Не читали?