Возразить на это мне было нечего. Поэтому я молча положил трубку и направился к своему бару.
Очень хотелось напиться. И делать это мне светило в полном одиночестве. Потому как подобный повод – не то, о чем захочется рассказать приятелям за бокалом вина. Я вообще с ужасом представлял себе все эти сплетни, которые пойдут в светских кругах, когда станет известно, что меня продинамили.
Впрочем, после того, как опустошил бутыль вискаря, я обнаружил в случившемся некоторые плюсы.
Например, наверняка найдется немало желающих меня утешить. И я даже позволю им это сделать. Да! Прямо сейчас!
Долившись для верности коньячком, я встал из-за стола и решительно направился на поиски утешения.
Нет, ну какая Алла все-таки стерва! А я ведь ей даже не изменял!
И вот теперь меня повело. Налево. Потом направо. Я что, шатаюсь?
Мотнув головой, я упрямо продолжил свой путь. И, в конце концов, обнаружил, что уперся во что-то теплое. Прикрыв глаза, вдохнул тонкий аромат.
«Женщина», – понял я. Мягкая, уютная женщина. На которой я уже, однако, почти лежу.
Сфокусировав бродячий взгляд, я понял, что наткнулся на чей-то стул. И сейчас упираюсь носом в пышную грудь, нависнув над ее обладательницей сзади.
Беляшкина. Такое богатство могло быть только у нее.
– Оксана, вы сегодня такая красиваяяя, – пролепетал я, не спеша покидать шикарной груди.
Молчание. Смутилась, наверно. Это так мииииило.
– Ооочень красивая, – от души прибавил я и поцеловал Оксану в шею.
Ну а что? Мне нужно немного утешения. А Оксана сейчас такая… такая… утешительная… Так зачем ходить далеко? Тем более, что ходить я не очень в состоянии…
– Мммм… – простонала Беляшкина, когда я принялся с чувством целовать ее грудь. Даже глаза от удовольствия прикрыла.
И мне было этого достаточно. Ей хорошо, мне тоже, так к чему время терять?
Дальнейшее я припоминал крайне смутно. Но, кажется, уложил Оксану не стол и сделал все, чтобы показать, что я ого-го какой любовник! Точно помню, что она всячески стонала от наслаждения. Правда, лежала практически бревном, но в тот момент ее пассивность меня устраивала.
А теперь… теперь в моей голове был миллион вопросов о том, что же тогда случилось на самом деле.
– Я говорил с врачом, – сообщил я Беляшкиной в ответ на ее сенсационное заявление о том, что она не знала о своей беременности. Впрочем, сейчас меня куда как больше волновало то, что она воображала себя девственницей.