Мне было страшно увидеть на ее лице испуг или отвращение, но там светилось только понимание.
– Мне очень нужна твоя дружба. Очень нужна, – сказал уже мягче.
– Она у тебя есть, – спокойно ответила Эмма. – И что бы ни случилось в прошлом, это никак не отменяет того, каким я знаю тебя в настоящем. И именно потому, что я твой друг, я не оставлю тебя в покое, имей в виду.
Она быстро кинула взгляд на часы и со вздохом добавила:
– Но сейчас мне надо бежать. Так что можешь выдохнуть.
Порывисто обняв на прощание, Эмма вышла из кабинета, а я остался один на один со своей пустотой. Да с густым ароматом «Рая», все еще парящим в воздухе. Раем, который мне никогда не светил. Ни на земле, ни где-то там, за пределами человеческого глаза, куда отправились те, кто был моей семьей.
В тот момент я даже не подозревал, что в этот вечер моя жизнь развернется на сто восемьдесят градусов. А пустота сменится настоящим адом.
Все было, казалось, как обычно – привычный путь домой, за город, где приобрел себе небольшой дом. Все та же безмолвная темнота, в которую шагнул, распахнув дверь. Все те же предметы вокруг, на тех же местах, на которых я оставил их утром.
Все тем же привычным образом я плеснул себе в бокал со льдом хорошо выдержанный крепкий «Чивас» и включил телевизор, чтобы хоть чем-то заполнить тишину дома.
Обычный уклад, в котором барахтался день за днем, нарушил лишь звонок в дверь. Наверняка это были какие-нибудь разносчики печатного спама или представители очередной суперкомпании, предлагавшие эксклюзивные товары, которых больше нигде не купишь. Больше ко мне, по большому счету, никто и не заглядывал.
Захотелось послать все к черту. Не было настроения даже развлекаться, гаркнув на какого-то неосторожного человека, позвонившего в мою дверь, поэтому я решил попросту не открывать. Но звонок повторился еще раз. И еще. И, раздосадованный этим, я наконец отставил в сторону бокал с виски и пошел открывать, заранее не завидуя тому, кто рискнул проявить такую настырность.
Однако, когда я широко распахнул входную дверь, готовые сорваться с губ слова мгновенно застряли в горле. А сердце с надрывным стоном рухнуло куда-то вниз.
Я боялся этого момента шесть лет. Целых шесть чертовых лет! Я заперся в деревне, чтобы не вспоминать, чтобы не иметь искушения сорваться и сделать то, на что не имел никакого права.