Обенаус молчал, наслаждаясь ситуацией. Сибодема пыхтел, вращал глазами и чесал затылок. Неизвестно, сколько еще продолжались бы мучения честного привратника, если б с затемненного крыльца посольского особняка не послышалось деликатное покашливание. Потом прозвучал еще и голос. Добрый такой. Тихий. Проникновенный. Сострадающий.
– Обрат Сибодема! Будь добр, пропусти господина барона вместе со шпагой.
Привратник с огромным облегчением вытер лоб и отступил в сторону. Выбирать между войной и миром теперь предстояло не ему.
А с крыльца спустился сам обрат проконшесс. Он учтиво поклонился гостю.
– Приношу извинения, господин посол. Обрат Сибодема служит у нас недавно, с новыми обязанностями еще не освоился.
– Понимаю, понимаю, – сказал Обенаус. – Я слышал, бубудусков учат другому.
– А я слышал, вы сегодня обливались?
– А вы, говорят этого избежали?
– О, если иметь хорошую охрану… Из бубудусков.
– Да, я заметил кое-кого в саду. Хорошо развиты физически.
– Прошу в дом, сын мой. У вас острое зрение.
За спиной барона хлопнула калитка, лязгнули засовы, щелкнул замок, скрипнула щеколда, звякнула цепь. В завершение всей этой симфонии обрат Сибодема с облегчением высморкался.
– Вы идете? – спросил проконшесс, поднимаясь на крыльцо.
– Знать бы куда, – усмехнулся Обенаус.
– Туда, куда ведут все дороги.
– К истине?
Гийо распахнул дверь.
– К вере.
– Я бы предпочел истину.
– Э! – в свою очередь, усмехнулся проконшесс. – Кто ее только не пробовал искать, вашу истину. И каков результат? Кто-нибудь нашел?
– Целиком никогда и не найдут. Но каждая малая ее частица есть удача.
– Удача? Благодаря таким удачам стали возможны наркотики, аборты, огнестрельное оружие. Разве не так?
– Все зависит от того, в чьи руки попадает истина, святой отец.
– Если открытие важное, оно неизбежно попадает во множество рук. А мы несовершенны, не созрели для очень многих открытий. Даже из нашего незабвенного, но забытого прошлого.
– Э! Давний спор. Подобные доводы приводились уже невесть сколько лет назад. Причем каких! Световых…
Проконшесс остановился перед лестницей, пропуская гостя. Через его усмешку неожиданно прорвалась самая настоящая грусть.
– О, барон! В результате мы оказались невесть в скольких световых годах от Земли, и с этим никак не поспоришь. Неужели вам больше нечего возразить?