– Первая коррекция прошла нормально, – доложил Клаус. – Выходим под Южный полюс.
– Расстояние?
– Близкое к расчетному. Пора уж это расстояние называть высотой, – заметил педантичный Клаус. – Можно себя поздравить!
– Подождем, – сказал Григорий. – Еще предстоит вторая коррекция. Опасаюсь я.
И накликал.
Вторая коррекция пролетной траектории прошла далеко не блестяще. Хотя ММК и успел «зацепиться» за гравитационное поле Марса и превратился в его нового спутника, орбита получилась не круговой, а уродливо-эллиптической. Причина: тормозные двигатели не доработали, отключились раньше положенного срока.
Эдвин промолчал, поскольку и без его приказов каждый член экипажа знал, что следует делать. На Землю ушла сконфуженная радиограмма. Григорий крепко выругался по-русски, выключил свой пульт и по-американски взгромоздил на него ноги. Клаус срочно рассчитывал элементы новой, незапланированной орбиты. Большой Джо занялся выяснением причины сбоя. Остальные вахтенные проводили тестирование ОТС – общего технического состояния корабля.
А с экрана телескопа уплывала сияющая полярная область. Теперь она перемещалась от центра к периферии чаши. Ее очертания несколько смазывала испаряющаяся углекислота, но в целом видимость оставалась очень приличной. Дразняще приличной. Эдвин даже различал тень «Одиссея» – маленькое пятнышко, скачущее по нагромождениям «сухого льда» и временами исчезающее во впадинах.
– Свой след на Марсе мы уже оставили, – с несколько преувеличенным оптимизмом заявил Большой Джо.
– Уж очень эфемерный, – откликнулся Клаус. – Как юношеские грезы… Эдди, нам потребуется еще одно торможение.
– Кто бы сомневался.
– В нужную точку мы выйдем через шесть часов тридцать семь с половиной минут.
– БД, ты успеешь разобраться с неполадками в управлении движка?
– Вполне, – кивнул Большой Джо. – Железно.
– А реактор в порядке?
– Всю полагающуюся мощность выдает.
– Ну, что ж…
Эдвин отстегнул ремни и выплыл из своего кресла.
– Моя вахта – как раз через шесть часов?
Григорий быстро глянул на таймер.
– Если хочешь, могу тебя подменить.
Эдвин отрицательно качнул головой.
– Мне совсем не трудно!
– Э, нет, Григги. Сам люблю порулить.
Григорий изобразил на лице высокомерие.
– Неширокий ты человек, начальник. Как полоска на американском флаге.
Эдвин ухмыльнулся. Полосы на российском флаге, конечно, шире. Только их там всего три. Против полусотни американских.