Я широко распахнула глаза и открестилась:
– Никаких! Я понятия не имею, кто в нашем городе генеральный прокурор и кто его сын.
– Его сын сегодня в костюме Марфушеньки развлекал депутатов вместе с моей младшей сестренкой, – просветила меня Алиса.
– Мирон? – обалдело поинтересовалась я, но пазл сложился, и стало понятно, откуда у него внедорожник и хорошие связи.
– Мирон, – подтвердила сестра.
– А ты откуда знаешь?
– Ну после твоей эпопеи со сталкером из прокуратуры я поинтересовалась личностью его начальника и узнала имя генерального прокурора. Так что либо Мирон прокурору однофамилец, либо сын.
– Не вспоминай его всуе, а то появится, – передернула я плечами и скрипнула зубами от досады.
– Давно его не было?
– Недели три не появляется, – выдохнула я, – может, уже отстанет.
– Может, – вздохнула Алиса, но мы обе знали, что нашим надеждам сбыться не суждено.
Мы переглянулись, и Алиса с удвоенным рвение принялась снимать с меня остатки штукатурки.
– У тебя с этим Мироном серьезно? – нарушила она тишину.
– Даже не думай, я не буду ему жаловаться! – предупредила я. – Мне одного мента за глаза хватает, только выдохнула.
– Везет тебе на неадекватов, сестренка, – грустно хмыкнула Алиса, – сначала этот прокурорский, потом пернатый.
– Филин в сравнении с прокуратурой просто душка. Моль вот на хутор отправился ловить, и все для меня любимой, – хмыкнула я, не желая продолжать тему.
– Моль – это сильно, – согласилась Алиса, – все, иди умывайся.
Мирон
Я от души выругался, когда понял, что отмыть грим – тот еще квест. Кукла продолжала издеваться, даже сидя в соседней комнате, а я в который раз за вечер задался вопросом: где ты, Демидов, оставил свое самолюбие?
Потому что трижды за два дня меня еще никто не посылал так далеко и с фантазией. Меня вообще никогда не посылала трижды одна и та же кукла, мне хватало одного раза, чтобы исчезнуть из жизни девушки навсегда. А на этой переклинило! И самое хреновое, что я реально готов был ловить для нее моль…
Попал ты, Демидов!
Весь вечер я не мог отвести взгляда от надувшейся как мышь на крупу Марьяны, все эмоции которой были видны даже под толстым слоем треклятого грима. И мужской костюм ее ни капли не портил.
Есть такой тип женщин, на которую надень что угодно – своего изящества и женственности она не потеряет. Марьяна была из таких. Мне казалось, что даже в мешке из-под картошки эта девочка легко затмит всех королев красоты. И дело не во внешности, а в ее состоянии. Она обволакивала своей женственностью, каким-то невероятным внутренним светом.