Я заставила себя слабо улыбнуться.
– Тогда ради тебя я буду танцевать каждый день.
Стоя рядом с ее кроватью, я подождала, пока по шумному дыханию мамы не станет ясно, что она снова заснула, и наклонилась над ней, коснувшись губами ее волос.
– Не сердись на меня, мама. Ты этого не одобришь, но я делаю это для тебя.
Затем я взвалила на плечи тяжелый дорожный мешок, взяла в руку свои кожаные сапоги и отнесла их к двери. Тихо, теперь, главное, тихо.
Лишь чуть-чуть приоткрыв дверь, я протиснулась в щель – было холодно, несмотря на то, что уже начиналось лето, – а затем закрыла ее за собой, миллиметр за миллиметром, пока не щелкнул замок. Щелчок прозвучал словно тайный сигнал, и я застыла, ожидая, что в окнах соседних домов вспыхнет свет, двери распахнутся и улицу заполонят гвардейцы.
«Соберись», – приказала я себе и мысленно попросила горы хоть немного защитить меня, укрыв своей тенью. Я почти ни с кем не разговаривала о своих планах и оделась так, чтобы не привлекать внимания. Когда несколько дней назад до деревни дошли первые слухи о проклятии, павшем на Десмонда, я, как и все остальные, сначала не хотела им верить. Но потом я внезапно получила доказательство – доказательство, которое не оставляло места для сомнений. Письма, которые Десмонд отправлял мне, прямо у меня в руках обратились в пепел. Каждый ребенок в Немии знал, что происходит, когда Повелитель является за кем-то и забирает его: он уничтожает все, что было создано руками этого человека. После каждого человека остается хоть что-то бессмертное. Повелитель забирает эту частицу бессмертия и уничтожает ее.
И все же только после того, как было официально объявлено, что Повелитель дэмов забрал сына и наследника верховного министра, Десмонда эс-Йафанна, после того, как неизвестный проклял его, я позволила себе расплакаться. Все жители деревни понимали меня, в конце концов, я только что потеряла своего возлюбленного. Но никто здесь и предположить не мог, что я собираюсь отыскать про́клятое Царство дэмов, предстать перед его повелителем и потребовать, чтобы он освободил Десмонда. Никто не ожидал этого от меня – тихой, сдержанной, совершенно незаметной Лэйры.
В деревне я слыла книжным червем, и потому многие ломали голову над тем, что во мне нашел такой человек, как Десмонд эс-Йафанна. Я ведь была совершенно, абсолютно обыкновенной – за исключением того отвратительного обстоятельства, что я была изгнанницей.