– Серж, я всего лишь хотел узнать – почему здесь всё не так? Они это знают, а мы – нет! Ты совершенно не к месту поторопился объявлять войну.
Почувствовав правоту в словах штурмана, Сергей смущённо нахмурился и предложил:
– Есть вариант всё это узнать с позиции победителя. И не я первым объявил войну, а они. Следующий раз ты по ним не пали из пулемёта с таким остервенением. Оставь хотя бы одного живого. Возьмём его в плен и расспрашивай о чём хочешь. Логично?
– Ты сам сказал, что подняться к вертолёту мы сможем только по тёмному. А до ночи ещё не меньше двух часов. Мы должны были тянуть время, пока не стемнеет. Что, если они сейчас полезут на нас в атаку? Ты уверен, что кроме пулемёта у них нет автоматов? Или чего ещё потяжелее?
– Отстреляемся! – попытался оправдаться Субботин. – Эта пещера не укрытие, а долговременный дот. Чтобы нас отсюда выковырять, нужно что-то не меньше пушки.
Голицын не стал ввязываться в спор и, насупившись, молчал, с опаской поглядывая на тёмный вход. Одна мысль, что там, всего в десяти шагах вдоль каменного коридора, лежит тело Михалыча, ввергала его в трепет. А перспектива провести с таким соседством хотя бы малую часть ночи вселяла животный ужас.
– Давай попробуем подняться в кратер пока светло, – предложил он, выглянув из пещеры, чтобы бросить взгляд на покатый склон.
– Безрассудный шаг. Зачем? – не соглашаясь, Сергей отрицательно качнул головой. – Внизу ещё куда ни шло. А выше крутой подъём. Будем взбираться, будто альпинисты, а они по нам стрелять, как в
тире. Сейчас уже, наверное, скоро начнёт темнеть, тогда и полезем. А ты чего такой бледный?
– Ничего… душно.
Рассеянный свет, чудом проникавший сквозь плотную серую оболочку над головой, неожиданно начал меркнуть. Это вовсе не было похоже на надвигающиеся сумерки или вечерний закат у моря. Темнота обрушилась на остров, будто рухнувшая штора, всего за пару минут. Где-то выключили рубильник и вокруг воцарился полнейший мрак. Субботин поднял перед глазами ладони и, не увидев их, потрясённо произнёс:
– Теперь я понимаю выражение – как у негра в… глотке. Я, конечно, не рассчитывал на лунную ночь, но чтобы вот так…. Женя, ты со своим кошачьим зрением что-нибудь видишь?
– Ничего я не вижу.
– Слушай, а разве так бывает?
– Думаю, это потому, что солнечный свет может проникать сюда только под углом, близким к прямому. Солнце начало садиться, и теперь свет отражается от оболочки, как от зеркала.