– Если он достоин встать перед каганом, пусть пройдет испытание. Пусть Мать-Земля покажет, что в нем нет измены. Тоолуууй! – крикнул он и махнул руками. Сунул в рот свисток и засвистел, показывая на коленопреклоненного Милоша.
Рыцарь затрясся. Вскинул голову, бросая дикий взгляд влево-вправо. Услышал топот, что казался громче шума битвы. Быстрый, неожиданный, близящийся.
И завыл – только это и успел сделать.
А еще – прикрыть левой рукой голову и скорчиться, потому что на молитву не хватило времени.
Остатками сил он ухватился правой рукой за реликвию, висящую на шее, сжал ее.
Слева вырвался табун воинов. На крепких малых коньках с густыми гривами, что падали на шеи будто мех. Толпа людей в колпаках и шишаках, с луками и кривыми мечами на боку, в изукрашенных панцирях, блестящих от золота, переплетенных ремнями. Шли они коротким галопом, покачиваясь в седлах, веселясь. Щелок! Ударили нагайками, разгоняясь.
В один момент они ринулись на Милоша, взяли его под копыта, пролетели над ним, едва успевая его перепрыгнуть, пролететь над избитым, презираемым телом рыцаря!
Пронеслись будто духи, исчезли меж оружного люда. И даже Баатур взглянул, потрясенный, сперва на хунгура, потом на лендича.
Милош даже не вскрикнул. Весь в грязи, стоптанный, он кусал губы, но не стонал. Лежал, почти нетронутый и, кажется, не сломанный: возможно, познакомился лишь с копытом-другим, что было лаской, как для хунгурского приветствия.
Устроитель этого испытания подошел к нему, будто удивленный.
– Пойдем, тля. Ты прошел испытание. Каган примет твою мольбу.
Милош встал: мрачный, с лицом, лишенным выражения. Шел за хунгуром; на этот раз Баатур был позади. Милош предался в сильные, грубые руки стражников с лицами, заслоненными кожаными масками. Только сжал в руке тяжелую реликвию, словно рукоять меча, и шагал, чуть пошатываясь, вперед и вперед.
Ряды расступались пред ним, когда он входил на пригорок в самом центре орды, под жестокую хоругвь с косым крестом, напоминавшим страшную ухмылку призрака. Шел…
Под свет, под солнце, к огромной фигуре, мрачной как сама ночь, сидящей на мощном коне. Фигура – словно бес, в огромной меховой шапке, украшенной рогами, в золотистом доспехе из пластин, каждая из которых с заклинанием, отгоняющим духов. Длинные черные волосы, выбившиеся из-под мехов. И темное волчье лицо. Пустые глаза без белков.