Четыре угла - страница 6

Мысль о том, что произошло ночью, побудила, нет! Заставила Германа сесть за дневник. Голос, таинственный и не похожий на голос человека подталкивал, придаваясь различным уговорам. Не зная почему, Герман поддался. Он быстро вошёл в свою маленькую однокомнатную квартиру, с пожелтевшими обоими, новым полом, стертой мебелью. Коридор образовывали не стены, а стеллажи с вещами, в гостиной круглый стол стоял по середине комнаты в компании двух бордовых низких кресел, а кирпичный камин со своей чёрной таинственностью смотрел на всю собственность владельца. Ничего в этой простой и скромной квартире не было дорогим, ценным. Ничего, кроме библиотеки, ведь она была сокровищем тихой обители тихого начинающего психиатра, она была его золотом, его драгоценностью.

Но вот Герман вошёл в квартиру, бросил своё пальто на что-то, что сам не рассмотрел и, удалившись в комнате, принёс увесистую, но чистую, в коричневом твёрдом переплёте тетрадь, ставшую дневником.

Он и раньше вёл дневники, но они были об учебе или семье. Этот же будет другой, этот не будет хранить в себе историю жизни Германа, он буду таить в себе историю души Германа…

И так, первая запись…

«Сегодня, нет, уже вчера утром я имел честь быть представлен больным. Ничего удивительного не произошло, пока ночь не опустилась на мою голову, как боль теперь царящая в ней. Я надеюсь, я не сошёл с ума, но я видел дверь… Ее показал мне старый мужчина с шизофренией, но спокойный в тот момент, и я бы мог даже поклясться, что здоровый. Бородат и истощён, он смог выбраться из камеры и показать ее. Дверь на втором этаже, закрытую от глаз людей, появляющуюся только ночью. Она смотрела своей черноватой старостью прямо на меня и, возможно, звала, но я не хотел слышать. Я хотел забыть этот момент, но любопытство овладело мной, и я решился. Решился войти в неё…» 

Позже появилась вторая запись… но об этом чуточку позже.

Решение было принято окончательно и бесповоротно. Нужно зайти туда, в то, что прячет эта дверь. Но пока, чувствуя усталость и тяжесть век, Герману следовало лечь спать и бодрым и свежим придти завтра сутра в психиатрическую больницу, где вновь бы его встретила Маргарет. Это оказалось тяжелой задачей, ведь неусмеримое возбуждение не давало найти в себе силы спокойно принять душ и уснуть. Германа бросало из угла в угол квартиры. Его широкий и тяжёлый шаг раздавался эхом. Молодой человек с опустившейся головой не мог додумать хоть одной мысли – все они перемешивались и ускользали, исчезали где-то вдали.