Выслушав мой рассказ, парень поник, вспомнив тот день. Через несколько минут он глухо произнес, смотря в пол:
– Так все так и было. Ничего странного. Я помогал маме по хозяйству.
– Как будто я не знаю, что ты терпеть не можешь помогать своей маме на кухне. Ты за кого меня держишь вообще? – возмущенно прокричала я, пытаясь выглядеть лживый взгляд собеседника.
– Да какая тебе разница, что я делал тогда?! Тебя это касаться не должно! – взорвался парень, сжимая кулаками свои брюки.
– Не кричи на меня! Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не видеть, когда ты что-то скрываешь. Ты никогда раньше кричал на окружающих, а теперь это вошло в привычку?!
Через небольшую паузу я добавила, стараясь говорить, как можно мягче, давя внутри собственное беспокойство:
– Вань, ты можешь рассказать мне о чем угодно, ты же знаешь. Если хочешь, я никому не расскажу твою ситуацию даже Саше и Диме с Макаром.
Воцарилось молчание. Парнишка глубоко дышал, а я думала, подбирая всевозможные варианты, один хуже другого. В конце концов, по истечении нескольких минут, парень перестал сжимать брюки на коленях, будто в попытке порвать и, наклонившись, порывисто обнял меня. Он сжимал мое тело так крепко, что почти душил, но я в ответ тоже силы не жалела. Закончив, он улыбнулся краешками губ и устремил свой взгляд прямо на меня, будто высверливая скважину. Стало не по себе от такого грозного взгляда, но потом Ванька заговорил, своим приятным голосом и чувство пропало.
– Я не знаю, что со мной происходит, – на выдохе произнес Ваня, склонив голову так, что я снова не видела его выражения лица. – Я… уже почти месяц просыпаюсь ночью в различных местах… на улице. А один раз…
Ванек на мгновение умолк, собираясь с мыслями. По нему было видно, как тяжело и непривычно рассказывать свои секреты. Было бы намного проще, если он говорил бы о своей влюбленности или о чем-нибудь еще подобном, невинном, его тайна была много серьезнее. Это можно было понять по его обеспокоенному выражению лица. Будто он боялся, что он скажет свою самую сокровенную тайну, а я перестану быть ему другом, или рассмеюсь ему прямо в лицо.
– Один раз я проснулся в клетке с тигром. Никогда не забуду: шерсть дыбом, пасть оскалившаяся, помятый вид и глаза, наполненные страхом. И лунатизм – это не все. У меня улучшилось обоняние, слух. Теперь я слышу звук микроволновки с заднего двора, – усмехнулся Ваня, вновь замолчав.