Он хотел услышать от старика еще нечто такое, чего не слышал, слова, которые цепляли за душу и проникали в сердце. Жить от которых становилось легче и понятнее.
На следующий день Шамо приступал к своим обязанностям, работа в кузнице не могла надолго останавливаться, и вчерашнее доброе вечернее настроение кузнеца на утро испарялось как туман. И если Шамо что-то делал не так, или просто губил железо или заготовку, тогда от ругани кузнеца некуда было спрятаться. И эту ругань Шамо ненавидел больше всего. Это было невыносимо, он делал все, что мог и где то допускал ошибку, и за это получал много тумаков, а потом еще и брань. Тогда руки самого Шамо опускались. Но все же он не терял духа и трудился что было сил.
Молодому подмастерье было трудно, но интересно работать с кузнецом, перенимать его опыт и знания. Иногда взгляд старика, какой-то осветленный и проникновенный давал ему столько сил, что Шамо не находил себе места, не знал куда девать свою энергию.
И в то же время он не понимал, откуда берутся в нем силы. Когда сам Шамо, уже изнеможенный, почти не мог стоять на ногах. И тут, вдруг, от простого взгляда старика в нем появлялась сила, с которой он мог сделать еще столько же, если не больше.
Но сам Кузнец не давал ему работать слишком много. Только иногда, по необходимости.
Иногда Кузнец вечером наливал вина и начинал беседовать с ним. Шамо очень ждал этих бесед. Разговорчивость старика давала ему намного больше сил и знаний о жизни. Весь свой опыт старик мог передать в нескольких своих словах, зная своего пасынка, как себя. Но перед этим разговором Кузнец ждал подходящего момента, чтобы его ученик все понял с первого раза. Всего несколько его слов, и Шамо завладевало незабываемое чувство свободы и тихой радости. Другие слова старика заставляли его надолго задуматься. Самому кузнецу нравилась пытливость и любознательность подмастерья, он видел, как его пасынок впитывает опыт жизни.
Они сидели во дворе кузницы теплым вечером; старик, не спеша, пил вино и с задумчивым взглядом разговаривал с Шамо.
– Есть в тебе что-то такое, – говорил старик. – Что дает тебе понять такие вещи, о которых многие не подозревают, да и сам я, объясняя тебе что-то, иногда сам все понимаю по-другому. Вот только жаль, не быть тебе кузнецом, не дано тебе это, – сказал он прямо, глядя на реакцию Шамо.