– Ложись спать, – приказал ей почти грубо и поспешил на выход.
– Но… как? Вы просто уйдете? – донеслось мне в спину растерянное.
Медленно развернулся и вопросительно посмотрел на нее.
– А что, не должен?
Девушка опустила взгляд и, похоже, дико смутилась.
– Просто… Я думала…
– Что? – с любопытством поинтересовался.
– Что вы захотите… Ну, в общем, то же, что и вчера.
Не смог сдержать горькую усмешку. Сама дергается от одного только намека на прикосновение, и вдруг такая самоотверженность. Похоже, решила принести себя на жертвенный алтарь, как святая мученица.
Думала она, что я захочу. Конечно, захочу, только после того, что ты вчера тут устроила, девочка, я тебя даже пальцем тронуть боюсь.
– Во-первых, я просил обращаться ко мне на «ты»… – терпеливо напомнил ей.
– Простите. То есть, прости, – с готовностью поправилась она.
– А во-вторых, я же не изверг, Даш. И понимаю, что тебе требуется время. И помощь специалистов.
– Каких специалистов? – растерянно переспросила девушка.
Устало вздохнул и потер переносицу.
– Присядь, – кивнул ей на кровать, и она послушно выполнила мою просьбу. – Я хотел обсудить это с тобой завтра, но раз уж пошел такой разговор…
Твою мать, и зачем я попросил ее сесть? Теперь развратная ночнушка задралась еще выше, до отказа оголив тонкие соблазнительные ножки, и сверху открывался чудесный вид на маленькую упругую грудь. Черт, я даже нить разговора потерял.
– Ляг в кровать и накройся одеялом.
На этот раз девушка выполнила мою просьбу не так скоро, сначала посмотрела настороженным взглядом. Но все же послушалась, легла и натянула на себя одеяло. Я присел на край кровати и развернулся всем корпусом к ней.
От того, что я перестал видеть ее полуобнаженное тело, легче не стало. Я ведь уже хорошо разглядел его, а память не сотрешь, и я знал, что под одеялом оно такое же соблазнительное, как и без него. Плюс бурная фантазия услужливо нарисовала в голове яркую картинку, как я сам забираюсь к ней, и стояк налился до такой степени, что стал причинять уже нешуточный дискомфорт.
И вместо того, чтобы успокоиться и подумать о чем-то отстраненном, я, как гребаный мазохист, представлял себе, как срываю с нее эту ночнушку, стягиваю трусики, как раздвигаю прекрасные ножки и засаживаю до отказа. Как она кричит, стонет и выгибается подо мной от остроты ощущений.