– Ян, давай все обсудим нормально. Не руби на корню.
– Как с тобой все «нормально» обсудить? Ты все время закрываешься от меня, ночуешь в своей мастерской. Каждый раз! Вспомни! Каждый раз, когда я хочу поговорить о детях, ты уходишь. Я устала.
Яна смотрит на меня, как на заклятого врага, ее грудь в вырезе элегантного черного платья то высоко поднимается, то опускается, ноздри раздуваются. Но злится Яна недолго. Отдышавшись, снова опускает глаза. Маленькая капелька падает на тарелку с остатками салата.
– Прости…
Вот и писклявость в голосе появилась. Довел девчонку. Это если со стороны посмотреть. Но на деле складывается ощущение, что довела как раз она. До края. Туда, где больше нет мира. Сплошной белый холст без конца.
– Я оплачу счет и… – лепечет она.
– Иди. Сам разберусь.
Впервые в жизни она не перечит. Тихо стаскивает с колен тканевую салфетку, тихо поднимается и легкой походкой, за которой я так любил временами наблюдать, выходит из ресторана. А потом и из моей жизни. Пытаюсь запомнить и ее шикарную фигуру в форме песочных часов, и идеально уложенные в аккуратный пучок волосы, и легкую улыбку, которой она одаривала окружающих.
Теперь я не вхожу в число счастливчиков, наблюдающих за переливом белоснежного жемчуга между алыми губами…
Как любящий мужчина я должен остановить ее, взять за руку и впиться в ее губы. Посмотреть в глаза цвета насыщенной зелени и тихо умолять дать второй шанс, услаждая ласковым шепотом ее слух. Но ничего из этого я не делаю. Мы не в кино, в конце концов. Яна не станет слушать, как бы убедительно я сейчас ни говорил. Что бы ни обещал.
На самом деле ситуация странная. Точнее, не так – дебильная. Хотел ли я ребенка? Не знаю. Дети – это прекрасно. Бегала бы по нашей квартире маленькая светловолосая красавица с ярко-зелеными глазами и встречала бы меня из студии. Я бы писал ее портреты, разукрасил бы детскую.
Было бы здорово. Но от этой идеи мне ни горячо, ни холодно. Есть дети, нет детей. Какая разница? Времени еще полно.
Только вот у Яны его не нашлось…
– Принести счет? – ко мне подходит молодая официантка.
– «Абсолют». Бутылку и рюмку.
– Но у нас граммовки…
– Двести граммов, – говорю и протягиваю кольцо: – Возьмите.
Девушка некоторое время моргает темным веером ресниц и, немного постояв, молча берет красную коробочку. Через три минуты заказ передо мной.